Катангчане в романе "Угрюм-река"
"Угрюм-река" — главная книга в моей жизни, та вещь, ради которой я родился", — так оценил своё неповторимое творение В. Шишков. И это несмотря на то, что всё-таки самое значительное, масштабное произведение, где более тысячи героев — это трёхтомная историческая эпопея "Емельян Пугачёв", над которой писатель работал последние десять лет и не успел завершить до смерти.
Как же мы, катангчане, должны быть горды, что наша Нижняя Тунгуска оказалась причастной и к судьбе писателя, и вершине его творчества — роману об Угрюм-реке.
Теперь уже никто из его биографов, литературоведов, историков, многотысячных читателей, а тем более наших, не сомневается, что замысел романа родился здесь, у нас, в 1911 году.
Внешний образ и характер непредсказуемой, коварной таёжной реки, которую исследовала экспедиция инженера Шишкова, её эмоциональное и художественное восприятие, ярко выраженное в народной песне "Ух, ты, матушка, Угрюм-река" — всё это слилось в символическую картину жизни Сибири на рубеже 19-20 веков, в чём-то светлой, а больше — дремучей, как тайга.
От конкретного образа реки к обобщённому образу Угрюм-реки — жизни — таков смысл названия романа.
И всё же нас больше волнуют и близки две первые части романа, в которых события развиваются или связаны с Угрюм-рекой — Нижней Тунгуской. Самые поэтические строки о ней, о её первозданной природе.
А с каким интересом и вниманием мы читаем те страницы, где глазами автора видим насельников Угрюм-реки со знакомыми фамилиями, с которыми главному герою Прохору Громову довелось общаться на своём пути.
Но эти герои романа — не копии. "Многие типы романа собирательные. Воедино собраны черты тех людей, с которыми встречался. Некоторые переживания автобиографичны. Описания природы взяты прямо из записных книжек", — писал В. Шишков.
Благодаря многолетним исследованиям нам удалось выяснить, что некоторые герои двух первых частей романа имеют прототипы среди наших земляков. Это братья Сунгаловы из Ербогомохли, девушка Таня из Подволочной, купец Аганес Агабабыч, лоцман Константин Фарков, черкес Ибрагим-Оглы, ссыльный Шапошников. Кого-то мы встречаем только в эпизодах, а некоторые сопровождают Прохора до конца жизни.
В остроглазой, отчаянной крестьянской девушке Тане из Подволочной, которой удалось соблазнить Прохора и дать ему несколько дней счастья, односельчане старожилы без труда узнают Таню Карелину, дочь бедного Степана Карелина. Певунья, плясунья, она пленяла многих деревенских парней, но покорил её сердце молодой купец Валентин Суздалев, один из четырёх сыновей местного предприимчивого Карпа Суздалева, который держал Нижнюю, Подкаменную Тунгуску и Ангару. С Валентином уплыла она на лодке-берестянке на "край земли" — в безлюдную заимку Усть-Илимпию, в торговый стан Суздалевых. Однако избалованный соблазнитель предпочёл ей там молодых тунгусок и бросил её. Пришлось ей прислониться к отцу его Карпу, стать помощницей в торговых делах. И всё же братья избавились от неё, конкурента по наследству. Ещё живя с Карпом в Красноярске, она помогала брату Алексею. Сестра её Анна дала жизнь Татьяне Зарукиной — матери Владимира, Ивана, Михаила, Виктора Зарукиных, жене Георгия Степановича. Дети передали в музей старинный платок, подарок Татьяны сестре Анне.
Купца Аганеса Агабабыча Прохор встретил в пути, когда круглый, как копна, он восседал на сохатиных шкурах в шитике, который тянули бичевой ссыльные. В ёмком, но ярком эпизоде автор обнажает в нём нутро хищника, мошенника. Тунгусы для него — "дрянь", "орда", ссыльные — "смутьяны", хотя сам он "всех процентой задавил".
Только по одному ругательству "мать твою в тартынку" П.М. Фарков, Е.М. Жданов узнали в нём Ивана Николаевича Калустова по крещению, на самом деле армянина или черкеса. Много интересных подробностей о нём рассказывали, но главное — его хитрость и изворотливость. Чтобы привлечь к себе поставщиков пушнины, он строил церкви, а во время праздников церковных спаивал мужиков и заключал сделки. Из волости он выехал после революции и скрывался.
В братьях Сунгаловых из Ербогомохли нетрудно узнать братьев Мунгаловых, Егора и Петра Харитоновичей, из поколения первых русских жителей села. Именно в доме их брата Василия и проживал Шишков во время остановки в Ербогачене. Теперь этот дом стал музеем В. Шишкова.
Егор Харитонович, столетний старик, древний, как седые волны, действительно тяготился долголетием и хотел уйти из жизни. Однажды он пытался утопиться в озере, но его спасли. И всё-таки, заболев воспалением лёгких, умер в Покров, как сам предсказывал себе. Егор был работящий, гостеприимный, в его доме останавливались на постой приезжавшие из других деревень мужики, хвалили. У него было две дочери: Марья и Анна. Шишков назвал его в романе Никитой и включил эпизод о предугаданной смерти.
В Константине Фаркове, лоцмане Прохора, Шишков сохранил все его реальные черты: и портрет, и внешность, и характер, и природную одарённость. Таким он и был в жизни: балагуром, фантазёром, рассказчиком, опытным бывалым мужиком, фольклорной энциклопедией. Это он рассказывал Прохору все легенды и о Даниловской сопке, и о шаманке Синильге, и о замёрзшем антипе. Надёжный, верный помощник Громова, он погибает вместе с другими рабочими прииска при расстреле по приказу хозяина. В реальной жизни Константин, крестьянин из деревни Лужки, отец многодетной семьи, действительно знал Тунгуску вдоль и поперёк, часто нанимался проводником, плавал много раз "кругом", чтобы заработать. однако богатым он так и не стал и умер в 1921 году от тифа. Родословная его не оборвалась. Ещё живут в Ербогачёне его правнучка Вельгия Петровна, со своими детьми, правнуками Фаркова. Есть потомки и в других местах.
Ибрагим-оглы наверняка является любимым героем многих читателей. И заслуженно. Чистый и бескорыстный, как дитя, он может быть беспощадным и жестоким, когда поймёт, что его предали, как его бывший подопечный Громов.
Чебар-Аллимердан-Офиска-Оглы, ссыльный черкес, приписанный к д. Лужки и крещённый в Преображенской церкви под именем Терминасова Николая Пантелеймоновича — это не Ибрагим-Оглы. Он не так статен и высок, не так отважен и находчив, но так же общителен, говорит с большим акцентом, притягивает к себе окружающих и держит свою "цирюльню", комнату в доме, где принимает клиентов, бреет их кинжалом. Шишков познакомился с ним через Константина Фаркова, дочь которого Дарья была женой Чебара и запечатлел некоторые черты его в Ибрагиме.
А вот у сказочной шаманки Синильги прототипа реального не было. Это символический образ, по выражению автора, роковая судьба Прохора, наследие от прошлых времён. В то же время — хранительница природных богатств, хозяйка тайги, прекрасная, но неживая от неразделённой любви. До конца жизни Прохора она охраняет его и приходит на помощь в трудную минуту. Синильга помогает автору создать тот экзотический мир Угрюм-реки, в котором живут люди. Кроме этих катангчан в романе много и других, безымянных героев, и мрачных мужиков, и доверчивых, наивных тунгусов, и терпеливо несущих свой крест политссыльных. Шишков помогает нам увидеть зримую картину жизни самобытного населения Катанги начала 20 века, его занятий, обычаев, культуры, сделал его коллективным героем романа, т мы благодарны ему.
Д. Жданова, директор музея им. Шишкова.
"Правда Севера" № 40 от 19 сентября 1998 года