Существовал ли Тутурский острожек?
(Г.Б. Красноштанов "На ленских пашнях в 17-м веке)
После ознакомления с документами о поселении черкасов в Тутурской слободе, приведённых в первой части этой книги, и документами о пребывании сообщников Михаила Сорокина во время побега в Даурскую землю, приведённых во второй части книги, есть возможность ответить на вопрос, поставленный в заголовке.
В книге "История Сибири" И.Э. Фишер писал об основании Тутурского острожка Петром Бекетовым:
"Понеже Бекетов слышал о дороге, которая от реки Тутуры идёт к верхним местам Киренги, как слух носился, жило ещё много тунгусов, то вознамерился он на устье Тутуры построить острог, дабы тем способнее можно было собирать ясак с тутурских тунгусов, их самих от утеснений бурятов оберегать и притом облегчить способы к покорению живущих у Киренги народов. Он назвал сей новый острог Тутурским и оставил там десять казаков для гарнизону, а с достальными той же ещё осени возвратился в Усть-Кут, где препроводил зиму".
С тех пор к этому сообщению Фишера ничего нового не прибавилось. В. Паршин писал:
"Тутура, где селение Тутурское. В 1631 году сотник Бекетов построил здесь острог для сбора ясаку. Место, где стоял острог, неизвестно".
В.К. Андриевич повторил то же самое, что и Фишер:
"В 1631 году И. Галкин прошёл до реки Лены и заложил Усть-Кутский острог. В этом же году Галкина на Лене сменил сотник Пётр Бекетов, который, докончив Усть-Кутский острог, направился с людьми вверх по Лене для сбора сведений о бурятах. Попытка его не удалась, потому что поднявшись до реки Куленги, по которой жили буряты, он выдержал схватку с большою толпою бурят и с трудом спасся: спустившись по Лене до впадения реки Тутуры, он заложил Тутурский острог".
Очень кратко писал об этом И.И. Серебренников:
"В 1631 году известный в летописях завоевания нынешней Восточной Сибири служилый человек Пётр Бекетов заложил Тутурский острог при впадении реки Тутуры в Лену".
В 1914 году М.П. Овчинников, ездивший в Киренск для подготовки документов Киренского архива к перевозке в Иркутск, побывал в Тутуре. И вот что он написал:
"Исторические документы Тутурского острога, построенного казаками в 1632 году, после переименования Верхоленского села в город в 1857 году графом Муравьёвым-Амурским были переданы почему-то в Верхоленское Волостное правление и, вероятно, в полицейское управление и Киренское, - о чём мне передавали, между прочим, тутурский старожил Н.И. Мишарин и дьякон Шергин, весьма древний старец, прослуживший в сане дьякона в с. Тутуре 48 лет.
О. дьякон, местный уроженец, сообщил мне такое предание: первый острог построен был не правом берегу р. Тутуры против села на площадке 2-й береговой террасы, примыкающих к высокому горному хребту, из подножия которой бьют солёные ключи. Здесь казаками были построены соленые варницы, ныне совершенно разрушенные. Жители не считают нужным их возобновлять. Здесь же была устроена, по преданию и часовня. Терраса эта быстро смывалась р. Тутурой, а потому часовня, острог и жилища казаков, и кладбища были перенесены на то место, где теперь расположено село.
Предположим, что это было около 1560 года (так в тексте. Видимо, нужно 1650 года), потому что, осматривая с г. Мишариным старое кладбище, расположенное на бугре, на берегу Тутуры, подмываемое этой рекой, видели обнажившиеся сгнившие долблёные гроба с костяками, которые, по всей вероятности, пролежали в земле не мене 250-и лет.
Далее, продолжая свои рассказы, Шергин и Н. Мишарин говорили, что лет 10 спустя после основания Тутурского острога казаки выделили из себя отряд и двинулись в верховья Лены. Не доезжая 10 вёрст до места, где теперь стоит Верхоленск, они здесь заложили на правом берегу Лены острог и часовню, которая представляет из себя уже полуразвалившееся здание, но её деревянный крест ещё хорошо сохранился".
Здесь правда перемешана с вымыслом.
В.И. Кочедамов среди строителей сибирских острожков упоминает Петра Бекетова, "который до этого поставил в устье Тутуры Тутурский острожек".
Автор путеводителя А.С. Павлов писал:
"Проплывая мимо тихого, сонного посёлка Тутура, трудно себе представить, что в 1631 году здесь стоял острог, казаки-первопроходцы отбивались от набегов кочевых племён, а за бревенчатыми стенами находились несметные богатства, собранные в качестве ясака".
Справедливое сомнение. Но сомневались не все. Одним трудно поверить, другим трудно не поверить. И.В. Калинина объединила сообщения Фишера, Овчинникова и подкрепила их ссылками на Ремезова. Она пишет:
"Тутурский острог был первым русским поселением Верхоленского уезда. Острог заложил енисейский сотник Пётр Бекетов в 1631 году для защиты киренских тунгусов, дружественных русским, от нападений бурят и для сбора с них ясака. Сначала острог поставили на правом берегу р. Тутуры на площадке береговой террасы, примыкающей к высокому горному хребту. Здесь казаки устроили соляные варницы, впоследствии разрушенные. Тут же поставили и часовню. В связи с подмывом террасы рекой, острог и часовню перенесли на то место, где село расположено сейчас. На чертеже С. Ремезова селение Тутура обозначено ещё на правом берегу реки, здесь же изображена небольшая часовня".
Однако, ссылку на чертёж Ремезова вряд ли можно признать удачной. Ответить на вопросы:
1) существовал ли Тутурский острожек;
2) переносилась ли Тутурская деревня с правого берега реки Тутуры на левый - ссылками на чертёж Ремезова не удастся.
Несомненно, чертежи Ремезова представляют большую ценность для историков. Однако, их всегда надо сверять с другими источниками(если таковые имеются). Прямолинейный подход здесь недопустим. А то ведь можно доказать, что многие острожки и слободы стояли в других местах, че в более позднее время, переносились с одного места на другое, реки впадали не с той стороны и в другой последовательности и т.п. Чертежи эти являются менее упорядоченными, чем нынешние географические карты. В чертежах, в отличие от географических карт, нет координатной сетки. Поэтому в чертежах изображение поселений не всегда соответствует их положению на местности. Была и другая причина - недостаток сведений о местных подробностях. В той же книге И.В. Калининой приведено изображение Усть-Кутского погоста на чертеже Ремезова. Церковь там показана на правой стороне Лены вместо левой.
К тому же, на разных чертежах одна и та же местность у Ремезова изображается по-разному. В той же "Чертёжной книге Сибири" 1701 года на листе 18 под изображением Верхоленского острога показаны две пары домов на левой стороне речки Тутуры. Непонятно, относятся они к Верхоленску или к Тутуре. Тутурская часовня не показана, острожек, естественно, тоже. А на листе 19 показана часовня на левом берегу речки Тутуры, а на правом - дома. Какой чертёж правильный?
Другой пример. На листе 19 показана Усть-Кутская слобода где-то на среднем течении реки Куты, да к тому же ещё и на правом её берегу. Он что, тоже была потом перенесена? А Усть-Кутский острог не показан. Зато на листе 18 показан острог, а слободы нет. Большой выбор для историков, на какой чертёж ссылаться.
Есть ещё один более ранний чертёж с изображением Тутурской слободы. Он относится к 1693 году. Его представил в Сибирский приказ ленский пашенный крестьянин Исачко Марков, ездивший в Москву с челобитной о ямской гоньбе. На чертеже Исачки Маркова Тутурская слобода вместе с часовней изображена на левом берегу речки Тутуры, а острожка нет.
Исачко Марков был ямским охотником. Местность ему была хорошо знакома. Он неоднократно ездил в Москву разными путями. Возвращаясь из Москвы в 1687 году, Исачко в письме ленским крестьянам сообщал: "И я февраля в 26 день поволокся с усть Илима по Ангаре мимо Брацкой на Илгу, дал бог, жив". Под Илгой здесь подразумевается Знаменская слобода. От неё до Жигалово по тракту 29 километров, а от Жигалово до Тутуры 8 километров.
Но и чертёж Исачки Маркова не без погрешностей. На нём речка Орленга изображена выше реки Илги, а нужно наоборот.
Овчинников, несомненно, был знаком с вышедшей за год до его поездки в Киренск книгой И.И. Серебрянникова "Иркутская губерния в изображении "Чертёжной книги Семёна Ремезова". Поскольку чертёж Ремезова не вязался с местностью, Овчинников настойчиво подводил своих собеседников к мысли, что Тутурский острог и деревня Тутура стояли на правом берегу речки Тутуры. Но тут возникло большое затруднение. Правый берег речки Тутуры был непригоден для поселения. Отсюда и возникло предположение о подмыве террасы.
На самом деле, всё было иначе. Документов о Тутуре, о местонахождении которых гадал М.П. Овчинников, сохранилось великое множество. Из Верхоленска, который ведал Тутурой, отписки, крестьянские и таможенные книги посылались в Якутск. Оттуда в 19-м веке они были вывезены в Москву и в Петербург, и сейчас хранятся в Российском Государственном архиве древних актов в Москве (РГАДА) и в С-Петербургском филиале Института Российской истории Российской академии наук (СПбФ ИРИ РАН). Многие документы сороковых годов 17-го века, относящиеся к Тутуре, мы уже привели. В них ни разу не упомянут Тутурский острожек.
Первое поселение на устье Тутуры появилось в 1644 году. Его основал Оверка Елизарьев сын Зыков. В одной из челобитных он так описывает историю своего поселения:
"И в прощлом, государь, в 152-м (1644) году бил челом тебе, государю (Фёдору Михайловичу), и подал челобитную в Верхоленском острошке пятидесятнику Курбату Иванову, что бы ты, государь, меня, сироту чвоего, пожаловал: велел быть вверх по Лене у речки на усть Тутуры в пашенных хрестьянех на льготные годы, а после льготных годов давать тебе, государю, со своей пашни 10-й сноп.
И по государеву указу и по наказной памети стольников и воевод Петра Петровича (здесь ошибочно записано: Ивановича. - Г.К.) Головина, Матфея Богдановича Глебова, дияка Еуфимья Филатова петидесятник Курбат Иванов велел мне, сироте твоему, быть в пашенных хрестьянех, и пахать вверх Лены реки на усть Тутуры пашню велел. И посиял я, сирота твой, на усть Тутуры реки ржы ко 153 (к 1 сентября 1644) году 14 десятин своими коньми и своими работниками, и семяни, и всяким деревенским заводом".
Оверка Елизарьев не упоминает Тутурский острожек. Если бы он существовал, то проще было бы подать челобитную приказчику этого острожка, а не Верхоленского. От устья Тутуры до старого Верхоленского острожка расстояние 100 километров.
Пашенный крестьянин Оверка Елизарьев переселился сюда с устья р. Орленги. 14 десятин он распахал с пятью наёмными работниками. Но в феврале 1645 года во время набега сюда "братских людей" (бурят) двор Оверки Елизарьева с хлебом был сожжен, ясыри и скот были угнаны. Оверке Елизарьеву удалось скрыться в Верхоленском острожке. Проще было бы скрыться в Тутурском острожке, если бы он существовал. Оверка Елизарьев решил возобновить пашню и подал челобитную о выдаче ему ссуды, а сам пошел в поход с верхоленскими казаками на "братских людей". Во время этого похода Оверка Елизарьев был убит.
На его пашне в Тутуре летом 1646 года пятидесятник Курбат Иванов устроил 10 семей ссыльных черкесов.
В 1648 году "братские люди" опять совершили набег на Тутуру, ходили недалеко от деревни, даже переговаривались с толмачом, убили на поле черкашенина Осташку Васильева Вищневецкого и его жену Матрёнку, сожгли село, угнали скот. Потом для защиты черкасов от набегов из Верхоленска было послано в Тутуру 5 казаков на постоянное проживание. А ссыльным черкасам были выданы пищали (ружья) в постоянное пользование. О Тутурском острожке при этом никаких упоминаний нет.
Первое десятилетие жизни черкасов в Тутуре было бурным. В 1653 году некоторые тутурские и другие черкасы бежали с отрядом служилых людей Проньки Кислого и Васьки Черкашенина на Амур в войско Хабарова.
В 1655 году некоторые тутурские черкасы бежали опять же на Амур с "полком" верхоленского казачьего десятника Мишки Сорокина, который захватил среди прочих судов и дощаник, строившийся в Тутуре.
В подробном описании проживания служилых людей в Тутуре ни разу не упомянуто о Тутурском острожке. Служилые люди жили не в острожке:
"А тот де Мишко Сорокин стоял на подворье у Богдана Солдата всею артелью".
Заимка пашенного крестьянина Богдана Данилова Солдата была на правом берегу Лены, выше устья речки Тутуры, в полукилометре. Позже она называлась Мироновой.
Не упоминаются в Тутуре и соляные варницы. Готовясь к побегу, из Верхоленска на Тутуру приехали несколько служилых людей. Пашенный крестьянин Данилко Игнатьев Головсной рассказывал:
"И почели дощеник конопатить, А сказались, что итить по соль к Соли".
Поселения, в которых добывали соль, в 17-м веке так и называли "Соль". Соль Вычегодская, Соль Камская. Здесь "Солью" названо место, где была усть-кутская варница. Верхоленские казаки получали соляное жалованье на устье Куты.
Часовня впервые упомянута в 1699 году в дозорной книге илимского воеводы Ф.Р. Качанова. Однако она была построена гораздо раньше. О побеге Мишки Сорокина в 1652 году давал показания "Тутурской волости часовенной дьячёк Гришка Васильев Комаров колмагорец".
Часовенного дьячка без часовни не бывает.
На чертеже пашенного крестьянина Исачки Маркова, представленном в Сибирский приказ в 1693 году, изображена в Тутуре часовня. Этот чертёж имеется во вкладках к первому тому книги В.Н. Шерстобоева "Илимская пашня".
Общим для всех приведённых здесь высказываний различных авторов является то, что никто не ссылается на словесные документы. Только по ним можно установить истину. Словесные документы гораздо достовернее чертежей.
Всё же есть авторы, которые дают ссылки на такие документы. Е.М. Залкинд писал:
"Остановившись на Лене у устья Тутуры, Бекетов поставил там острожек, где казаки и отсиживались в ожидании новых нападения бурят.
Страх оказался напрасным: буряты не только не предприняли попытки преследовать казаков, но сами обратились в бегство. Не неудачное сражение побудило их к этому, а именно постройка острога. Так объясняет сам Бекетов: "И те брацкие люди, слыша про то, что на усть Тутуры служивые люди поставили острожек, и не похотя быти под под государевою высокою рукою, и збежали все жити в мунгалы на Ламу озеро".
Из этого отрывка неясно, на самом ли деле был поставлен острожек или об этом был только пущен слух. К сожалению, проверить, что написано в документе, нет возможности. Документ находится в Санкт-Петербургском филиале архива РАН. Залкинд даёт следующую ссылку: ААН, 22, №40, л.66. Однако же под номером 40 значится совсем другой документ под названием:
"40. 139 (1630-1631) года. Память Енисейского острогу от воеводы Шуховского на Лену реку служилым людям Ивану Галкину с товарищи о посылке от себя по Лене реке вверх и вниз для приводу под государеву державу немирных землиц для сбору ясаку (л.99)".
Содержание документа совсем другое, чем это указано у Залкинда, листы другие. А листа 66 в книге №22 вообще нет. Но мы не будем на этом основании отмахиваться от сообщения Залкинда и чуть позже сопоставим его с другими отписками Петра Бекетова.
Другой автор, Е.В. Вершинин, пишет о походе Бекетова так:
"Служилые люди захватили бурятских лошадей и сутки добирались до Тутуры. Здесь Бекетов поставил небольшой острог, ожидая дальнейших действий со стороны эхиритов. Последние, услышав про острог, предпочли откочевать к Байкалу".
То есть он пересказывает то, что написано у Залкинда и ссылается на него. Далее он ссылается на другого автора - Л.Р. Павлинскую, однако же, не приводит её слова. А у Павлинской сказано:
"1 сентября Бекетов, посланный на перемену Ивану Галкину, с отрядом в 20 человек, поднимается вверх по Лене до реки Куленги. Не доходя до эхоритских улусов, он строит в лесу засеку в виде сруба с бойницами и надолбами".
Здесь упоминается Куленга, а не Тутура. Куленга впадает в Лену с левой стороны в 110 километрах выше устья Тутуры. Напротив устья Куленги сейчас находится Верхоленск. Об острожке ничего не сказано, сказано о засеке. Павлинская даёт ссылку на архив РАН: ф. 21.22, №49, с.129-131. Однако, непонятно, почему страницы. Ведь в книге 22 пронумерованы листы, а не страницы. Документ №49 находится на листах 63-67 об.
Далее Е.В. Вершинин даёт ссылку на:
1) Сборник документов по истории Бурятии 17-го века. Улан-Удэ, 1960, с. 27.
2) Материал по истории Якутии 17-го века, ч. 3. М., 1970, с. 1072-1077.
Проверим эти ссылки.
В "Сборнике документов по истории Бурятии" на с. 27 написано, что Пётр Бекетов "с служилыми людьми ходил в Брацкую землю вверх Лены реки на усть Ону реку", "и они де, Петр с товарыщи, от тех брацких людей сидели в осаде 3 дни". Ссылка даётся на Ф. 214, ст. 402, л. 114-120. Слова "Тутура" и "острожек" здесь вообще не упоминаются. А река Она это вовсе не Тутура, а Онга (Анга), впадающая в Лену справа, чуть выше теперешнего посёлка Качуг. А Тутура впадает в Лену в 170 километрах ниже устья Анги.
А в "Материалах по истории Якутии" написано:
"И сентября в 23 день, пришёл я, Петрушка, с служилыми людьми в Брацкую землю вверх Лены реки на усть Оны реку к брацкому князцу Букую для государева ясаку, а те брацкие люди, князец Букуй с товарыщи, преж государева ясаку не давывали и под государевою царскою высокою рукою не бывали.
И те брацкие люди, унязец Бокуй, собрався со своими улусными людьми, меня, Петрушку, с служилыми людьми подкараулил и, не допустя до своих улусов, в коке осадили. И я, Петрушка, с служилыми людьми, зделав крепь, и сидел в осаде 3 дни. И те брацкие люди приехали ко мне, Петрушке, и к служилым людям, и почали те брацкие люди проситьца в крепь к нам. А сказали что они, брацкие люди, приехали для государьского величества к государьской милости з государственным ясаком.
И я, Петрушка, велел, служилым людем стати наготове с ружьём и брацких людей велел пустить в крепь. И брацкие люди, вшед в крепь, государева ясаку ничево не дали".
Об Тутуре и об острожке речи нет. Опять упоминается река Она (Анга), а сооружение названо крепью.
Приведём другие документы. Обратимся для начала к челобитной Петра Бекетова, написанной в 1638 году, в которой он рассказывает о своих службах на Лене. Документ слегка повреждён.
"Да в прошлом же, государь, во 139 (1630) году посылан я, холоп твой, на твою государеву службу мз Енисейского острогу с служилыми людьми на великую реку Лену. И ис-под Ленского волока ходил я вверх по великой реке Лене, и дошёл до Брацкие же землицы до иных ... ны людей. И те брацкие люди, не похотя тебе, праведному государю, ясака платить, собрався, меня осадили. И с служилыми людьми в своей Брацкой землице на степу ... сидел я в осаде".
Далее сказано, сколько собрано ясака, а затем:
"И ис той, государь, из Брацкие землицы пришёл я, холоп твой, на Ленский волок, и на Ленском волоку зимовал. И с Ленсково волоку посылал я, холоп твой, от себя для твоего государева ясачного збору по сторонним речкам, по Илиму и по Киренге, служилых людей и собрал твоего государева ясаку перед прошлыми годы с прибавкою.
И того ж, государь, году, весною, как лёд скрылся, с Ленского волоку я, холоп твой, с служилыми людьми поплыл вниз по великой реке Лене, и пришли в Якуцкую землицу, и острог поставили, и всякие острожные крепости учинили".
После постройки Ленского (Якутского) острога Пётр Бекетов послал отписку в Енисейск, в которой сообщал:
"Того же году (1632), сентября в 25 день, по государеву (Михаила Фёдоровича) указу поставил я с служилыми людьми на Лене реке острог для государева ясачного сбора и для приезду якутцких людей. А преж того на Лене реке и в Якутцкой земле государева острогу не бывало нигде".
Забыл, выходит, Пётр Бекетов, что он два года назад поставил Тутурский острожек.
О походе Петра Бекетова в верховья реки Лены имеется запись в бумагах Сибирского приказа:
"И в прошлом во 143 (1634-1635) году писал ко государю из Енисейского острогу воевода Ондрей Племянников и прислал под отпискою своею Петра Бекетова и служилых людей новоприискным землицам и непослушным ясачным людям, и ясачного збору послужной список. А в послужном списке написано:
Пётр Бекетов с служилыми людьми ходил в Брацкую землю вверх Лены реки на усть Ону (Ангу) к братцким и тунгуским людям для государеву ясаку, которые преж того госуждарева ясаку не плачивали. И те де брацкие и тунгуские люди государю учинились непослушны и хотели их, служилых людей, побить. И они де, Пётр с товарыщи, от тех брацких людей сидели в осаде 3 дни. И Божией милостью и государевы счастьем он, Пётр, с служилыми людьми тех брацких побили и убили их на розных боех и на приступах 90 человек брацких и тунгуских людей. А брацкие люди на тех боях ранили служилых людей 3 человека да дву тунгусов, которые у них были в вожах.
И после того те брацкие и тунгуские ясачные люди учинились под государевою царскою высокою рукою навеки неотступны".
Опять здесь сказано, что сидели в осаде, но не сказано, что в острожке. Не подтверждается и сообщение Фишера о том, сто Бекетов оставил в острожке 10 человек "для гарнизону".
Служилые люди часто в отписках преувеличивали свои успехи, завышали число противников и убитых. Проверить это было нельзя. Иногда называли острожками построенные сооружения, которые на деле острожками не являлись. Например, тот же Бекетов, когда прибыл на Лену на смену Ивану Галкину, не признал за острог сооружение на устье Куты, которое Иван Галкин называл острогом. Бекетов писал:
"А про острог мне он, Иван, сказал, что поставил острог на Лене реке на усть Куты реки в угожем месте. А на усть Куты поставлено у него по-промышленому одна изба с сенцы, десети человеком едва можно жити около в твоём зимовье, а острожново заводу около тово зимовья нет никакова".
Острог был достроен позже.
14 марта 1641 года ленский воевода Пётр Головин посылал в поход на "братских людей" сына боярского Василия Власьева. А перед ним десять человек во главе с Курбатом Ивановым побывали на устье Тутуры. Вернулись из этого похода 8 апреля 1641 года. По его итогам Курбат Иванов составил доезд (отчёт). В нём он писал:
"А будет по государеву указу пошлют стольники и воеводы, Пётр Петрович Головин с товарыщи, вверх Лены реки ставить острог пятьдесят человек на усть Тутуры реки и на усть Куленги реки, где будет по государеву указу годно, и покаместа дойти судами мошно с хлебными запасы, а, идучи дорогою, на тех служилых людей, будет, не будет большие люди брацкие и тунгусы, и теми служилыми людьми, пятьюдесят человеки, острог поставить мошно, и теми людьми жить в остроге".
Значит, никакого острога на устье Тутуры не было, и Курбат Иванов предлагал поставить острог либо на устье Тутуры, либо на устье Куленги. 30 апреля 1641 года Василий Власьев послал отписку, в которой сообщал, что поставил острог в верховьях Лены. А острога не оказалось. Воевода Головин назвал это сооружение "засекой". И лишь Мартын Васильев, посланный в верховья Лены уже после возвращения Василия Власьева, действительно поставил острог ниже устья Куленги. А больше никаких острогов в верховьях Лены не было.
В 1646 году якутский воевода В.Н. Пушкин, сообщая в Москву о нехватке судовых снастей, перечислил все ясачные зимовья и острожки, в которые из Якутска посылаются служилые люди.
"По твоему государеву указу из Якутцкого острогу посылаютца на твои государевы службы для приску и для приводу под твою государеву царскую высокую руку и для твоего государева ясачного збору в новые землицы:
на низ Леною рекою к столбам в зимовьё
да в Жиганы в зимовьё ж
да Леною ж на море, а морем в сторонные реки на Собачью, а Индигирка тож, в зимовья
да на Оленёк в зимовья ж
да на Яну в два зимовья
да по Лене же на Вилюй и Вилюем вверх, в три зимовья
да по Алдану и Бутальской острожек в зимовье
да по Алдану по Мае реке в два зимовья
да Маею же через волок на дальние реки, на Улью да на Охоту, в зимовья ж
да из Якутцкого же острогу вверх по Лене на Олёкму в зимовье
да вверх по Олёкме в зимовья ж
да на Чичюйский волок в зимовье же
да под Ленской на усть Куты и в Верхоленской Братцкий острожек,
всего в дватцать мест надобно дватцать дощаников со всеми судовыми снастьми".
Как видим, о Тутурском острожке речи нет. Не упомянут и Киренский острожек, он был построен в 1681 году. Но о нём особый разговор.
Не упоминается Тутурский острожек и в более поздних документах. В одной из отписок в Москву илимский воевода Богдан Оладьин пивал:
"В прошлом, государь, во 159 (1651) году по твоему государеву указу послан я, холоп твой, на твою государеву службу в Сибирь на Ленский волок в Ылимский острог на Тимофеево место Шушерина. ... А до моего, государь, приезду приходили те братцкие люди к Верхоленскому острожку и на Тутурскую деревню, и лошеди отогнали твоих государевых крестьянские, и хлеб на поле пожгли".
На Тутурскую деревню, а не острог.
7 июля 1655 года, после побега из Верхоленского острожка отряда Мишки Сорокина на Амур, илимский воевода Богдан Оладьин, обращаясь к якутскому воеводе за помощью, писал:
"А по государеву указу дано мне писать к вам в Якутцкой об людях для обереганья Верхоленского острошку и Тутурской слободы, и пашенных крестьян от приходу брацких людей".
Тутурской слободы, а не острошка.
В книге В.Н. Шерстобоева приведена отводная память пашенному крестьянину Мишке Ворбью от 20 октября 1661 года. В ней сказано:
"А пахать ему, Мишке, вверх по реке Тутуре вместо того лугу, которой луг блиско Тутурские деревни".
И ещё один документ:
"Список с проезжей
Лета от рождества Христова 1701, сентября а 1 день. По указу великого государя (Петра Алексеевича) отпущен из Верхоленского острогу ис таможни вниз по великой реке Лене мимо Тутурскую и Орленскую волостей, и Усть-Кутцкой, и Киренской, и Чесюйский острошки в Якутцкой город промышленой человек Дорофей Васильев сын Портняга".
Все острожки упомянуты, а о Тутуре говорится как о волости, а не об острожке. Не было Тутурского острожка.