Церковно-приходские школы Киренского уезда на рубеже 19-20 веков.
Церковно-приходские школы были созданы указом императора Александра Третьего в 1884 году и предназначались для воспитания подрастающего поколения в духе верности Отечеству и преданности престолу, в традициях православия. В Восточной Сибири, при отсутствии земских школ и недостаточном количестве государственных, школы духовного ведомства зачастую оказывались единственными учебными заведениями.
Киренский округ (с 1896 года - уезд), занимавший площадь в 359 798 кв. вёрст, что составляло более половины площади всей губернии, в 1898 году имел населения всего 27,3 тысячи человек, то есть 5,4 % общей численности жителей губернии. Большая часть населённых пунктов округа была расположена в верховьях Лены на протяжении около 1200 вёрст, небольшая часть - в верховьях Киренги на протяжении 300 вёрст, часть - по верхнему течению Нижней Тунгуски. Оставшаяся часть населения проживала в Илимском крае (по течению Илима и среднему течению Ангары), отделённом от остальной части округа огромными лесными массивами. Незначительность уездных городов Иркутской губернии, в том числе и Киренска, не позволяла им становиться центрами просвещения.
По данным сибиреведа В. Арефьева, в восточносибирской деревне только полтора процента жителей были грамотными. Грамотность была выше в среде городского населения. Так, в 1894 году в Илимске Киренского округа грамотных среди мужчин было по разным возрастным группам 0т 77 до 50 %, среди женщин - от 55 до 21 %. В тех районах Киренского округа, где за десятилетие 1884-1894 годов были открыты церковные и государственные школы, уровень грамотных колебался соответственно от 66 до 45 % и от 20 до 8 %. Самый отдалённый Ангарский (Илимский) край округа, где почти не было школ (а те, что были, принадлежали исключительно духовному ведомству), давал самый низкий процент грамотных: среди мужчин - от 42 до 11 %, среди женщин - от 6 до 1 %. При этом "всё население за незначительными колебаниями может быть отнесено к категории малограмотных... ограничившихся способностью читать по складам".
Малонаселённость Киренского уезда заставляла епархиальную администрацию сохранять и поддерживать архаичные школы грамотности, в то время как они давно изжили себя и практически исчезли на остальной территории Иркутской епархии. Привычная сибирская школа грамотности, являвшейся подготовительной ступенью по отношению к церковно-приходской школе, выглядела как дымная изба, в которой дети обучались под руководством педагогов, "ведущих дело в полусознательном состоянии и сопровождающих его приличными случаю внушениями в форме подзатыльников... в таких школах нет групп и совместных занятий, а существуют столько же отделений, сколько и учеников... преобладает чтение механическое и бессмысленное, учебным пособием там служит полновесная линейка, а учебниками издания Никольского рынка... Дети вдоволь натерпятся скуки, пьяной ругани и побоев, а, в конце концов, едва выучатся бессмысленно и безобразно читать по слогам". Программа школ грамоты ограничивалась "научением чтению, Часослову, Псалтири, пению молитв", на втором месте стояли письмо и начальный счёт (в регулярных школах к этим предметам добавлялись Закон Божий, чистописание, история, церковно-славянский язык, география, рисование, церковное пение).
Учителями данных школ становились в основном ссыльнопоселенцы, отставные солдаты, выгнанные со службы чиновники, ведущие аморальный образ жизни. Однако среди учителей школ грамоты были и люди, имевшие высокий авторитет у населения. Особой известностью пользовался полулегендарный ленский учитель Соловьёв, обучивший сотни детей. Огромный авторитет в крестьянской среде имели девушки-чернички, в первую очередь дочери причетников, становившиеся педагогами школ грамотности. Первые школы были открыты в сёлах Тубинское, Ичёрское, Усть-Кутское, Кеульское, Шамановское. В 1897 году из 6713 детей школьного возраста уезда школы посещали только 13%. Следует учесть, что приводимые цифровые данные достаточно субъективны: официальная церковная статистика унаследовала все недостатки статистики епархиальной с её склонностью к лакировке действительности и замалчиванию трудностей.
В 1899 году в 42 школах духовного ведомства обучалось 648 мальчиков и 152 девочки. В 1912 году три благочинных участка Киренского округа имели девять, семь и восемь храмов соответственно; в каждом приходе существовала школа. В 1914 году количество учащихся церковных школ Киренского уезда составляло 970 человек, в том числе 280 девочек. В 1917 году в ведение Министерства народного просвещения были переданы 1 второклассная, 2 двухклассные и 33 одноклассные церковно-приходские школы уезда. Приведённые цифры свидетельствуют о положительной динамике церковно-школьного дела на северо-востоке Иркутской епархии.
Малолюдство обусловливало малое количество учащихся в школах. В начале существования церковных школ только в крупных селениях - Криволукское, Петропавловское, Ульканское, Казачинское - училось по 15-30 человек, в остальных школах, например в сёлах Кеульское, Юксеевское, Тубинское, насчитывалось по пять-десять учеников. Постепенное знакомство крестьян с грамотой и осознание пользы учёбы привели к увеличению числа школьников - в предвоенный период училища в больших сёлах принимали по 40-50 учеников, в мелких - до 20. Перед Первой мировой войной наполняемость школ в Иркутской епархии составляла в среднем 35-40 учеников на школу, в малонаселённом Киренском уезде этот показатель был равен 25.
Сельское чиновничество всеми силам противодействовало открытию в сёлах церковных школ: порядок финансирования и снабжения церковно-школьной системы (в отличии от государственно-школьной) не создавал возможности для злоупотреблений. Наиболее сильным это противодействие было в глухих углах губернии. Так, например, в 1900 году на сельском сходе в с. Нюя "все лица, ревнующие о церковной школе, подвергались оскорблениям и порицаниям, особенно жертвователь дома для школы Авдеев, которому крестьянский начальник угрожал арестом и ссылкой в Якутск". Такие случаи были не единичны. Неприязнь части населения к церковной школе подогревалось агитацией политических ссыльных, число которых в крае доходило до 10 тысяч.
В Киренском уезде дольше всего сохранялся изначально предполагавшийся порядок замещения учительских должностей членами причта. Учителя крайне неохотно поступали в церковные школы Киренского округа, так как стоимость жизни в захолустье, а особенно по реке Лена, была очень высока. Так, на содержание арестантов в Балаганском округе выделялось 3 копейки в день, а в Киренском - 13 копеек. Реальный размер годового оклада учителя церковной школы в лучшем случае составлял не более 300 рублей и был единым для всей епархии. Епархиальный наблюдатель церковных школ И.Л. Брызгалов в 1896 году указывал, что в Киренском и Нижнеилимском уездах нормой оклада следует считать не менее 700 рублей в год.
Учителя церковно-приходских школ севера Иркутской епархии, по каким-либо причинам не могшие перейти в государственную школу с лучшими условиями труда и более высокой зарплатой, стремились любыми путями перебраться в селение поблизости от линии железной дороги или в Иркутский уезд. В связи с этим была разработана и с 1 сентября 1902 года введена в действие тарифная сетка оплаты труда преподавателей, согласно которой школы духовного ведомства епархии делились на пять разрядов по степени удалённости от Иркутска. Учителя школ первого разряда (находившихся в Киренском и Нижнеудинском уездах) теперь получали не менее 540 рублей, а педагоги школ грамоты - не менее 240 рублей в год.
Из Киренского округа учителя не вызывались даже на ежегодные летние педагогические купсы, поскольку проезд был слишком дорог (на 6 человек 1200 рублей). Таким образом, киренские и илимские оказывались в полной профессиональной изоляции. Об удалённости уезда говорит и тот факт, что епархиальным училищным советом для выдачи путевых пособий назначенным на места учителям Киренскому отделению ежегодно выделялось 200 рублей, в то время как всем остальным - по 100.
Настоятельная потребность в собственных кадрах требовала устройства в уезде второклассной учительской школы либо церковно-учительской семинарии. Первый тип педагогических заведений был признан наиболее дешёвым; второклассные училища были призваны подготавливать учителей для школ грамоты. Считалось, что лучшим учителем должен быть крестьянин, который бы летом не оставлял земледелия, а зимой обучал детей грамоте. При таких учителях было "возможно предохранить народ от посторонних и неблагоприятных на него влияний городской цивилизации". При каждой второклассной школе для педагогической практики воспитанников открывались образцовая школа грамотности, образцовая библиотека, читальни, воскресные школы, создавался хор, проводились народные чтения и т. д. В 1900 году Киренская двухклассная школа была преобразована во второклассную учительскую мужскую, но юноши после окончания этой школы отказывались поступать на учительские места. Кадровый кризис приобрел затяжной характер.
Тяжелые условия работы при скудном жалованье заставляли учителей увольняться при первой же возможности: обычной нормой была смена трети личного состава школы за год. В связи с недостатком педагогов многие школы, как, например, Кеульская, "давли очень слабые проявления своей деятельности" и вообще прекращали работу на неопределенное время. Доля правоспособных учителей уезда, то есть имеющих право на преподавание по образовательному цензу, никогда не превышала 20 %. Около 70 % учителей имели стаж не более трех лет. Учителей-стажистов практически не имелось. Однако школы Киренского уезда обладали и знающими, усердными учителями, в числе которых назывались имена Анны Тарховой (Тубинская школа), Семёна Хлыновского (с. Романово), Анны Парфёновой (с. Подымахино), Якова Грудинина и о. Пимена Хилобока (с. Кеуль). Наиболее плодотворной была законоучительская деятельность священников: Павла Тархова, преподававшего в Тубинской школе четверть века, Константина Мичурина, проработавшего в Шамановской школе 17 лет, Евграфа Беляевского, ведшего Закон Божий в Романовской школе в течении 15 лет.
На протяжении более 20 лет надзор за школами уезда осуществлял благочинный протоиерей и настоятель городского собора Прокопий Кокоулин, а за школами Илимского края - настоятель Нижне-Илимской церкви. В состав уездных отделений епархиального училищного совета входили местные учителя и священники, чиновники Министерства народного просвещения, крестьянские начальники. На организацию церковно-школьных управленческих структур епархиальных средств не выделялось. Так, Киренское уездное отделение находилось в помещении городской думы, а его архив и книжный склад размещались на паперти собора и в амбарах членов причта.
Церкви Киренского уезда, обязанные содержать школы, были сравнительно бедны: их совокупные доходы всегда были в два-три раза ниже доходов любых других благочиний. Кружечно-кошельковая доходность, являвшаяся основным источником средств для церковных школ, только в богатых приходах превышала 20 рублей в год. Суммы, выделявшиеся сельскими обществами, и синодальные субсидии также не удовлетворяли всех нужд церковных школ. Крупной промышленности Киренский уезд не имел. Рыбный промысел не давал больших доходов, а проведение Транссибирской железной дороги окончательно подорвало благосостояние жителей Приилимья, ранее занимавшихся судостроением, сплавом, дворничеством и т. д. Население уезда в массе не было зажиточным, и для северных приходов содержание церковных школ являлось в принципе непосильным.
В течении всего времени существования большинство школ помещалось в непригодных, а иногда и антисанитарных помещениях, становившихся источником эпидемических заболеваний корью,тифом, скарлатиной, коклюшем и т. п. Особенно часто по случаю эпидемий прерывались занятия (на срок до месяца) в Кеульской, Казачинской, Подымахинской школах. Епископ Киренский Евгений отмечал, что школа в с. Ичёрском в "плохоньком здании, где полы рассохлись", зато жители села тратили не менее 25 тысяч рублей в год на вино.
Невежественное крестьянство Киренского уезда крайне медленно осознавало пользу грамотности и необходимость поддержки школ. В 1880 годах отмечались даже факты принудительного набора детей в школы и почти насильственного удержания их там. Однако и позже не менее трети учащихся не оканчивало курса обучения, так как семьи нуждались в работниках (каковыми дети считались с 12-13 лет). Учебный год в школах Киренского уезда был минимум на 30% короче нормативного из-за того же стремления забирать детей из школы с началом полевых работ. Обычными были несвоевременная выплата сельскими обществами жалованья учителям, нерегулярное отопление школ, назначение школьной обслугой и сторожами калек, идиотов, беспомощных стариков.
Снабжение церковных школ книгами и письменными принадлежностями являлось обязанностью заведующих школами священников, которым выдавались сравнительно скромные суммы. Покупка школьных принадлежностей в городе Киренске обходилось очень дорого, необходимого не хватало, и во второй половине учебного года учителя заменяли бумагу грифельными досками и сокращали письменные работы до минимума, что вредно влияло на учебный процесс.
Задачей церковно-приходской школы являлось в первую очередь религиозно-нравственное воспитание подрастающего поколения. Учащиеся школ, находившихся в приходских сёлах, обязательно посещали церковь, а учителя школ в поселениях без церквей собирали детей в праздничные дни и проводили катехизические беседы и литературные чтения. Например в с. Нижне-Илимское в чтениях участвовало два священника, два учителя, врач и акушерка. Однако чтения не были правильно организованы и велись бессистемно. В деревнях, не имеющих храмов, существовали молитвенные дома, службы в которых проводили грамотные миряне. Уставщиками часто становились учителя церковных школ, а пение и чтение учащихся придавали богослужению особую торжественность.
Недостаточность воздействия церкви и церковной школы на население признавалось самими епархиальными администраторами: "Положительное влияние пастырей и школы на народ нельзя признать на Илиме достаточным и сильным, особенно если иметь в виду, что параллельно ему идет другое влияние - отрицательное, распространяемое уголовными преступниками и политическими ссыльными". С другой стороны, повсеместно отмечались вежливость, сдержанность, набожность учеников и выпускников церковно-приходских школ. Не следует также забывать о том, что долгое время церковные школы (при всех своих недостатках) оставались практически единственными учебными заведениями в отдалённых сибирских поселениях и, несомненно, внесли значительный вклад в дело распространения не только грамотности, но и бытовой культуры, сельскохозяйственных знаний, ремесленных навыков.
Н.Н. Наумова
Известия архитектурно-этнографического музея "Тальцы" выпуск 4, 2005 год