Как я составлял родословную, или где потомкам ленских старожилов искать документы о своих предках
(Георгий Борисович Красноштанов)
В настоящее время есть много статей с общими рекомендациями, как искать документы о своих предках для составления родословной. Даже тот, кто не нашел ничего о своих предках, пишет эти рекомендации. Но общие рекомендации так и остаются общими. Следуя им, в лучшем случае можно установить имя прадеда или прапрадеда. На одних воспоминаниях далеко не уедешь.
Только при исследовании архивных документов можно добраться до глубины веков. Вопрос о том, какие документы надо исследовать, сразу останавливает всякие попытки взяться за дело. А между тем для каждой области или, как говорят, региона можно установить конкретные рекомендации, следуя которым можно сократить время поиска и добиться успеха. Эти рекомендации основаны на выявлении совокупности документов, в которых могут содержаться сведения о предках.
Пока ещё нигде не написано, где искать именные документы о ленских старожилах. Конечно подразумевается, что искать надо в архивах, а в каких, не написано. В архивах хранятся сотни тысяч дел. Жизни не хватит, если будешь перебирать эти документы.
Случайно я занялся составлением своей родословной и теперь могу конкретно указать, в каких архивах, фондах и делах могут найти сведения о своих предках потомки ленских старожилов. Исходным сведением при составлении родословной является, как это странно не звучит, во-первых, фамилия. Её знает каждый. Чем реже она встречается, тем лучше. Ивановым, Петровым и Сидоровым предков найти сложно. Во-вторых, надо иметь хоть какие-то минимальные сведения о своём деде или прадеде, где он жил, чем занимался. Иванам, не помнящим родства, искать сведения о предках сложно. Если предки жили оседло, не были скитальцами, это добавляет шансов. Потомкам ленских старожилов, предки которых десятилетиями, столетиями жили на одном месте, составить родословную легче.
Я родился на р. Лене в Киренском районе Иркутской области в исчезнувшей ныне деревне Казимировой. Высшее образование получил по специальности весьма далёкой от исторической науки. Окончил Военно-воздушную инженерную академию им. Н.Е. Жуковского. Составлять родословную никогда не собирался.
Но часто в жизни имеет значение на первый взгляд неприметный случай. Однажды, уже после увольнения из армии, я получил письмо от незнакомого мне человека, Петра Васильевича Красноштанова, проживавшего в Москве (ныне покойного), с просьбой позвонить ему. Он оказался родом из д. Улькан, полковником в отставке. Поговорили о своих ленских корнях. Сведения были скудные, хотя историей я интересовался, прочитал немало книг, но все не о том. Не попадались мне книги по ленской истории. Да и кто будет писать о какой-то ничем не знаменитой деревне, которая к тому же уже не существует.
От Петра Васильевича я узнал о книге В.Н. Шерстобоева "Илимская пашня", в которой описывается история Илимского воеводства в 18-м веке. В этой книге, на удивление, я обнаружил название родной деревни и в нескольких местах фамилию Красноштанов. Ничего подобного ранее не приходилось читать. Поразило в этой книге обилие документов, в которых упоминаются имена простых крестьян. До этого я считал, что крестьяне - некая безликая масса и о них именных документов вообще нет. С детства помнил слова старухи из пушкинской "Сказки о рыбаке и рыбке": "Не хочу быть черной крестьянкой, хочу быть столбовой дворянкой". В учебнике пояснялось, что столбовая дворянка - это та, чьи предки упоминаются в старинных столбцах (свитках). Раз этим гордятся дворяне, то я полагал, что у простых крестьян таких оснований нет.
Из своих предков я знал только прадеда, фотография которого была в семейном альбоме. Пётр Васильевич Красноштанов дал мне адрес киренского краеведа Людмилы Степановны Нератовой, которая оказалась из моей родной деревни Казимировой, с девичьей фамилией Красноштанова. Она мне сообщила огромное количество фрагментов родословных Красноштановых из Казимировой, относящихся к 20-му веку, составленных по воспоминаниям. От Петра Васильевича Красноштанова я получил такие же сведения по Красноштановым, жившим в д. Улькан. Но где найти документы, подтверждающие эти сведения? На человеческую память полагаться нельзя. Я получал немало писем от потомков ленских старожилов, которые уверяли, что в их роду есть ссыльные революционеры,, дворяне, декабристы, даже графы. Всё это оказалось вымыслом.
Параллельно с перепиской первые сведения о событиях ленской истории я получил из книги В.Н. Шерстобоева. Название д. Казимировой, согласно В.Н. Шерстобоеву, происходит от фамилии Казимеров. В большинстве случаев Шерстобоев не просто описывает события, а приводит выписки из документов и даёт ссылку, где находятся эти документы. Но о Казимерове ссылки на документ нет. Не указано его имя и отчество. Не упоминается этот Казимеров и в тексте. Впрочем, и происхождение названий других деревень приведены без ссылок на документы.
Ссылки у В.Н. Шерстобоева в основном даются на документы из фонда Илимской воеводской канцелярии и отчасти из фонда Сибирского приказа. Не имея исторического образования, я не знал, в каких архивах хранятся документы по ленской истории.. Поэтому стал читать книги историков по сибирской тематике. А в них были ссылки на других авторов и на архивные документы. В книге Р.Г. Скрынникова "Сибирская экспедиция Ермака" в перечне литературы обнаружил ссылку на книгу Н.Н. Оглоблина "Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа". Из этого "Обозрения" я узнал, что в фонде Сибирского приказа, хранящемся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), есть дозорная книга илимского воеводы Ф.Р. Качанова, в которой перечислены ленские деревни и жившие в них крестьяне по состоянию на 1699 год.
Назрело решение записаться в Российский государственный архив древних актов. И там я вышел на след сына и внука родоначальника ленских Красноштановых. Мне выдали микрофильм дозорной книги Ф.Р. Качанова. Книга написана скорописью 17-го века. Разбирая лишь отдельные слова, я дошел до листа 51. И там показалось что-то знакомое. С помощью сидящего рядом человека прочитал: "По нижней стороне Улькана - два двора, живут Федька Степанов сын Красноштанов и Алёшка Павлов сын Красноштанов.
Образец архивного документа. Лист из дозорной книги воеводы Ф.Р. Качанова
Эти строки взволновали меня. Взволновали потому, что появилась надежда отыскать ещё какие-то документы о предках. Хорошо об этих чувствах сказано у актёра Валерия Золотухина: "Приходит у человека час, у каждого разный, когда тоска по истокам своим, по родине, по корням, от которых случился и прожил до этого дня, становится невыносимой до сердечной боли" ("Дребезги").
Это то, что А.С. Пушкин назвал "любовью к отеческим гробам".
Образец архивного документа. Лист из дозорной книги воеводы Ф.Р. Качанова
Сейчас запись в дозорной книге мне кажется написанной каллиграфическим почерком. Но в то время читать дальше трудно понимаемую запись уже не было сил. Я пришел в архив на следующий день со школьной тетрадкой, полагая, что в ней достаточно будет места для записи всех других сведений о моих предках, а на переписывание мне хватит и одного месяца. Потом к школьной тетрадке добавилось ещё 60 толстых тетрадей
Книга Н.Н. Оглоблина служила мне хорошим путеводителем. Двигаясь к более раннему времени, я обнаружил в книге 420 фонда Сибирского приказа на листе 10 запись за 1661 год: "Стенька Костентинов сын Красноштан, черкашенин".
Вот он - предок ленских Красноштановых. С этого момента поиск документов о предке Красноштановых превратился в поиск документов о черкасах. Черкасами в 17-м веке называли украинцев вообще и запорожских казаков в частности.
В фонде Сибирского приказа, а также в фонде Илимской воеводской канцелярии было множество документов о поселении на Лене в пашню ссыльных чугуевских, курских и воронежских черкас. Сообщалось, что они, преступя крестное целование, побежали обратно в литовскую землю, за это были сосланы в понизовые города (Поволжье) служить стрельцами, а затем оттуда в пашенные крестьяне на Лену. Всего было сослано порядка 70 семей. Они и составили на первоначальном этапе подавляющее количество крестьянского населения на Лене. Но подробной истории побега в документах Сибирского приказа не было.
Исследование архивных документов всегда нужно сочетать с чтением книг по истории. Выйти на документы о побеге мне опять помогла книга Р.Г. Скрынникова "Сибирская экспедиция Ермака". Там я обнаружил ссылку на книгу В.А. Голубовского "Запорожское казачество" (Киев, 1957). А в ней, в свою очередь, были ссылки на сборник документов "Воссоединение Украины с Россией" (М., 1953). В этом сборнике есть документы о выходе черкас в Российское государство и поселении их в Чугуеве, Курске и Воронеже. Документы эти взяты в РГАДА из фонда 210 (Разрядного приказа). А у В.Н. Шерстобоева о фонде Разрядного приказа вообще не упоминается.
Обратившись к фонду Разрядного приказа, я переписал документы, в которых подробно освещалась история выхода этих черкас в Московское государство с территории Украины, которая в то время находилась под властью Польши. Он вышли с женами и детьми, были зачислены на военную службу и получали государево жалованье. Но эта служба продолжалась лишь с 1638 по 1641 год. В 1641 году они предприняли попытку бежать обратно на Украину. Те, которым бежать не удалось, вначале были сосланы служить стрельцами в понизовые города, а затем на Лену в пашенные крестьяне.
Среди прочих черкас в 1638 году впервые упомянут Стенька Константинов. В последующих документах он записан с прозвищем Красноштан. А его отец Константин, по приблизительным подсчетам, родился не позднее 1594 года. Это конец царствования Ивана Грозного. Вот он - предок ленских Красноштановых, о котором, кроме имени, ничего не известно. Зато о его сыне Стеньке известно очень многое. Можно ли о нём найти ещё что-нибудь в польских архивах? Невозможно. Писатель и историк П.А. Кулиш искал в польских архивах документы о запорожских казаках, но ничего не нашел.
Однако не одни лишь черкасы пахали ленскую пашню. К ним прибавились крестьяне из ссыльных людей, а также из вольных людей. Но жизнь не шла самотёком. Ею управляли воеводы с помощью приказчиков и служилых людей. Отбросить документы о них значит обеднить ленскую историю.
Поиск других фондов, в которых содержатся документы о ленской истории 17-го века, продолжался. Мне уже из книг было известно, что много таких документов хранится в двух петербургских архивах. Поэтому я предпринял три поездки в Петербург для сбора материалов, в общей сложности на семь недель, работая полный день, с открытия до закрытия. Описывать всю историю поиска, за неимением места, не буду. Было исследовано ещё 20 фондов, к которым не обращался В.Н. Шерстобоев.
Дали ли эти поиски какие-то новые сведения по ленской истории? Конечно же дали. Многие важные документы по ленской истории до сих пор не были введены в научный оборот.
Собрав в перечисленных фондах богатейший материал, я начал его публикацию не в виде сборника документов, а в виде документального повествование. В документальном повествовании приводится совокупность документов, описывающих события по определённой теме, иногда в полном, иногда в частичном виде, со ссылкой на фонд, единицу хранения и лист. А также даются необходимые пояснения к документам.
Вначале сосредоточился на биографиях исторических личностей, которые имели значение не только для ленской, но и для российской истории.
В 2008 году в Хабаровске была издана книга "Ерофей Павлович Хабаров", а в Иркутске в том же году книга "Никифор Романов Черниговский". Остальные материалы составили содержание трёх частей книги "На ленских пашнях в 17-м веке". Именно в них содержатся сведения о людях, которые жили на Лене с 30-х годов 17-го века по первое десятилетие 18-го века.
Состав населения не был однородным. Он делился на сословия. Вначале преобладали промышленные люди, занимавшиеся соболиным промыслом. Затем появились представители власти - служилые люди, собиравшие ясак с коренного населения и таможенную пошлину с промышленных людей. Потом на них была возложена также обязанность по заселению берегов Лены оседлым населением - пашенными крестьянами, которые затем стали самым многочисленным сословием.
Земля в Московском государстве не была в частной собственности. Она была собственностью государя, то есть государственной. Чтобы пользоваться землёй, надо было выполнять определённые повинности в пользу государя. Для крестьян такой повинностью была обработка десятинной пашни. Крестьянину выдавалось из казны определённое количество зерна в расчете на десятину. Он должен был вспахать пашню, засеять её, убрать урожай и сдать его в казну. За эту работу крестьянину разрешалось бесплатно иметь "собинную" пашню, в четыре раза превышающую десятинную, которую он засевал своими семенами. Если собинная пашня превышала эту норму, то с излишка взимался десятый сноп.
Всё это требовало ведения учёта. Результаты учёта записывались в ужинные и умолотные книги, в которых указывалось, сколько определённому крестьянину выдано зерна на посев, сколько получилось снопов и сколько из них вымолочено зерна. Книги эти велись по различной форме. В некоторых из них указывались название деревни, имена сыновей крестьянина, год смерти, сдача пашни другому крестьянину. Такие книги велись каждый год, но не все они сохранились.
Кроме этих книг есть также переписные книги крестьян. В них записаны крестьяне и их сыновья, иногда с указанием деревень.
Имеется несколько так называемых дозорных книг. В них переписаны деревни, расстояния между ними, имена крестьян. В части 3 книги №На ленских пашнях в 17-м веке" приведена дозорная книга илимского воеводы Ф.Р. Качанова за 1699 год. А за 1705 год - "Книга рыбных ловель", в которой переписаны деревни Илимского воеводства и проживавшие в них крестьяне.
По этому материалу составлены итоговые главы и разделы под названием "Места проживания и состав крестьянского населения" по годам: 1652, 1656, 1661, 1665, 1672-1673, 1679-1682, 1692-1693, 1699-1700, 1705-1709. Эти главы представляют собой готовый материал для составления родословных потомков ленских старожилов. Не надо искать и просматривать дела, на исследование которых я потратил годы.
Кроме таких всеобщих списков есть и частичные, типа списков какой-либо партии ссыльных для поселения в пашню, списки недоимщиков, списки беглых, списки крестьян, у которых есть мельницы и т.п.
Составление родословной не сводится только к составлению родословного дерева. Родословное дерево, если можно так выразиться, даёт лишь статическую, неподвижную картинку. А в архивах есть документы, дающие эту картинку в движении, в динамике. В них описано не только какие крестьяне в те времена жили, но и как жили, какие происходили события, какое участие в них они принимали. Эти события нельзя изобразить на схеме. К таким документам относятся отписки воевод и приказчиков, дела о злоупотреблениях, челобитные, судные дела, расспросные речи и т.п.
Кроме документов о ленских крестьянах в РГАДА есть также документы о крестьянах Иркутского уезда за 17-й век. Они находятся в фонде 1121 Иркутской приказной избы.
Одними крестьянами не исчерпывалось ленское население. Сословие служилых людей, хотя оно и не было таким многочисленным, как крестьяне, играло в ранние времена существенную роль в тогдашнем обществе. Служилые люди собирали ясак с коренного населения, отвозили его в Москву, отводили крестьянам землю, занимались выделом хлеба, доставляли его в Якутск, строили суда, съезжие избы и остроги, несли в них службу, исполняли обязанности государственной власти в качестве приказчиков, взыскивали пенные (штрафные) деньги за незаконное винокурение, вели учёт и судные дела.
Именной учёт служилого населения вёлся в окладных книгах жалованья и в раздаточных книгах жалованья. Они находятся в Москве, в РГАДА, в фондах 214 (Сибирский приказ) и 1177 (Якутская приказная изба). Я их в полном виде в свою книгу не включал, а приводил лишь отдельные выписки по ходу повествования. Но всегда приводил документы о взаимоотношениях служилых людей и пашенных крестьян. Это надо иметь в виду тем потомкам ленских старожилов, которые обнаружат, что их предки сначала были служилыми людьми, а потом стали крестьянами. Тогда и не грех покопаться в окладных книгах жалованья и в раздаточных книгах жалованья.
Было ещё одно многочисленное сословие - промышленные люди. Они занимались охотой на соболя. Соболиный промысел давал большой доход в казну, так как с добытых и проданных соболей взималась десятинная пошлина в таможнях. По этой причине по промышленным людям велось обширное делопроизводство. Кроме десятинной пошлины с них взимался годовой оброк. В оброчных книгах все промышленные люди записаны поимённо. Иногда некоторые богатые из них записывались и как торговые люди. Промышленные люди постоянного места жительства не имели. Летом они нанимались в работники к крестьянам. Зимой уходили на промысел, а летом возвращались не всегда в прежнюю деревню. Со временем соболиный промысел хирел, промышленные люди переходили в пашенные крестьяне. О некоторых из них я сделал выписки и включил их в книгу.
Последние исчерпывающие именные сведения о составе крестьянского населения содержатся в главе 30 за 1699-1700 годы и в главе 32 за 1705-1709 годы в части 3 книги "На ленских пашнях в 17-м веке". Тем самым я избавил упомянутых там людей от архивных поисков документов об их предках.. Посвящаю книгу моим землякам - ленским старожилам.
Но, как говорил Козьма Прутков, нельзя объять необъятное. Я закончил часть 3 книги "На ленских пашнях в 17-м веке" 1710-м годом. И занялся только родословной всех потомков Стеньки Константинова Красноштанова. По документам дошел пока до 1921 года. Получилось 270 страниц. Ещё имеется некоторое количество документов и ещё большее количество сведений по воспоминаниям. Их предстоит ещё обработать. В ходе поиска были обнаружены многие документы, которые пригодятся для составления родословных по другим ленским фамилиям. Хочу поделиться сведениями о них с заинтересованными людьми..
Первые два десятилетия 18-го века в архивных документах отражены слабо. Некоторые документы по переписям крестьян, о которых иногда встречаются упоминания в текстах, в описях не числятся. Например, в 1706 году была составлена переписная книга крестьян и их сыновей. Она куда-то исчезла.
В 1710 году была проведена перепись крестьян, которую тщетно искал В.Н. Шерстобоев, но не нашел. Она обнаружилась в фонде 494 (Илимская воеводская канцелярия) в оп. 2, ч. 1, ед. хр. 28. Перепись оказалась неполной, в ней сохранилось описане лишь трёх волостей: Орленской, Илгинской и Тутурской. Начала нет, даты тоже нет. На листах 72-112 кроме крестьян записаны жены и их возраст, дети, их возраст.
Есть примерно десяток дел, записанных в описях фонда Илимской воеводской канцелярии, но в Архиве древних актов в наличии нет. В описи помечено: "выбыло". Работники архива утверждают, что они не были присланы из Иркутска. А в иркутском архиве их тоже нет.
В 1719 и 1720 годах началась подготовка к введению подушного налога с жителей мужского пола. Для этого у крестьян брали сказки о количестве душ и записывали в книги. В 1719 году брал сказки сын боярский Андрей Сенотрусов, а в 1720 году - казачий сотник Кирилл Сизов и пятидесятник Агафон Бутаков. Книги эти не сохранились.
В 1722 году была проведена первая ревизия населения. Ревизская сказка по Криволуцкой волости не сохранилась. Но её можно восстановить по документу фонда 494 (оп.1, ч.1, ед. хр. 1216 /Ревизские сказки 1749/). Это документ о второй ревизии. В нём записаны лица, которые числились по первой ревизии, и те, кто из них умер после неё до второй ревизии. Ревизская сказка по Орленской волости сохранилась. Она находится в Иркутском архиве. Там среди прочих оказалась записана одна семья Красноштановых (ГАИО, ф.1, оп.1, д.5, л. 87-88). Её потом перевели на Аргунь.
В 1723 году десятинное тягло, которое взималось оброчным отсыпным хлебом независимо от количества лиц мужского пола в семье, было заменено на подушный семигривенный сбор. Это привело к тому, что теперь члены семьи мужского пола, которых иногда лишь случайно упоминали при переписях крестьян и часто с ошибками, теперь стали тщательно учитывать, ибо недоучёт наносил ущерб казне. Подушным налогом были обложены посадские люди, пашенные крестьяне и разночинцы. Был проведён учёт душ мужского по деревням. Количественный состав отражен в документе, который назван: "Ведомость Сибирской губернии Иркуцкой провинции города Илимска с уездом, положенных по нынешней ревизии наличным, состоящим в платеже подушных денег посацким, государственным крестьянам и разночинцам во оном городе и в уезде, в острогах, слободах и деревнях, також и монастырским крестьяном" (ф.494, оп.1, ед.хр. 159, л. 20).
За 1727 год имеется книга по подушному семигривенному сбору (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 225, л. 139-214 об.). в ней переписаны крестьяне и их дети с указанием возраста Тутурской, Орленской слобод (волостей), Усть-Киренского острога (Нижнекиренской волости), Чечуйского острога (Волости).
За этот же год - книга подушного сбора Криволуцкой слободы (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 223).
За 1728-1729 годы есть также книга сбора подушного налога по этим же волостям (ф. 494, оп. 2, ч. 2, ед. хр. 1428).
За 30-е и 40-е годы имеется достаточное количество документов, в которых перечислены крестьяне по волостям. Во многом эти документы дублируют друг друга, но иногда указаны дополнительные сведения.
За 1730 год есть книга по подушному семигривенному сбору Чечуйского острога (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 302). В ней переписаны крестьяне, их дети, а также подворники с детьми, с указанием возраста. В ней не хватает конца, записаны всего три деревни.
За 1730 же год имеются книги сборные провианта по волостям (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 307). В них также указан возраст.
Но за 1732 год имеется книга, озаглавленная: "Книга Ея Императорского Величества роскладная, зборная, правиантская города Илимска, его присутствия Криволуцкой слободы зборщика Ивана Красноштанова, Михаила Пахорукова, Егора Бренёва, что собрано в нынешнем 732 (1732) году з дворового числа и кого имяны из доимки на прошлой 731 (1731) год. И то писано ниже сего имянно" (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 436, л. 106).
Книга датирована 15 марта 1732 года. В ней указан опять тот же возраст. Поэтому возраст надо проверять по другим документам, если они есть, и отдавать предпочтение наиболее вероятным.
За 1735 год имеется "Книга переписная Илимского ведомства Усть-Куцкого острогу, коликое число того Усть-Куцкого острогу пашенных крестьян имеет пахотной земли и сенных покосов" (ф. 494, оп. 1 ч. 1, ед. хр. 494, л. 1-8 об.). В ней крестьяне Усть-Кутской волости записаны с названиями деревень, именами сыновей и указанием возраста.
Аналогичная книга имеется по Криволуцкой волости (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 494, л. 11-25).
За январь 1736 года имеется ведомость о детях крестьян, обротчиков и бобылей Криволуцкой слободы, которые (дети) родились после подушной переписи, с указанием их возраста (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 615).
За 1736 год имеется ещё два документа. В первом из них записано: "Ведомость Сибирской губернии Якуцкой правинцыи города Илимского, его присудствия Криволуцкой слободы, ис Приказной избы, сочинённая о платеже оброчного правианта с крестьян, и кто имяны, и по скольку у них пахатной земли и сенных покосов, и по скольку десятин имеют, и о положенных и неположенных в подушной оклад мужеска полу душ, и в какие лета, и после генеральной переписи о новорожденных с ымянами и летами, тому явствует ниже сего в сей ведомости имянно, 1736 году, декабря 24 дня" (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 682, л. 195-196 об.).
Возрасты крестьян, которые были налицо во время генеральной переписи Солнцева-Засекина, записаны по состоянию на 1723 ( а точнее, на 1720) год, а которые родились позже, записаны по состоянию на 1936 год. Поскольку здесь встречаются дети в возрасте одного года, данные о годе их рождения являются достаточно достоверными.
Тогда же была составлена другая ведомость: "Ведомость Криволуцкой приказной избы в Ылимскую канцелярию, коликое число имеетца по переписным подушным книгам крестьян и их детей, и родственников, и хлебных обротчиков, за расположением, в семигривенном и четырегривенном платеже подушных денег, и в каковы лета, тому явствует в сей ведомости ниже сего имянно, 1736 году, декабря 24 дня" (ф. 494, оп. 2, ч. 1, ед. хр. 213, л. 72).
"За расположением" означает, что это либо мёртвые души, за которых, тем не менее, платят подушный налог, или живые, находящиеся в отлучке (рекруты, беглые, взятые на государственные работы), а также освобождённые от подушного налога.
В ведомости, составленной приказчиком Григорием Курбатовым, написано:
"Ведомость ис Криволуцкой приказной избы в Ылимскую воевоцкую канцелярию переписная разночинцам, которые за расположением, в подушной оклад положены и не положены, и с новорождёнными детми их всех, от младенчества и до престарелых лет.
А кто имяны в подушном окладе положенной и не положенной, за расположением, разночинцы и их новорождённые дети, от младенчества и до старых лет, переписаны, то в сей ведомости значит ниже сего имянно, с ымянами и с летами против окладной подушной книги 1738 году, марта 25 дня" (ф. 494, оп. 2, ед. хр. 263, л. 14-23).
За 1738 год составлена книга, в которой перечислены крестьяне по волостям и с указанием деревень, обязанные платить подушный четырёхгривенный и семигривенный налог. В книге помечены лица, находящиеся за расположением (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 830).
В 1738 году была проведена так называемая Баженовская перепись. Тимофей Баженов - копеист Илимской воеводской канцелярии. Перепись находится в фонде Илимской воеводской канцелярии (ф. 494, оп. 2, ед. хр. 75). В ней не достаёт начальных листов (заголовка). Видимо, поэтому архивные работники датировали её 1728 годом. В ней переписаны крестьяне всех волостей и их дети. По содержанию она не отличается от переписи 1736 года. В ней даже возраст записан тот же. Предпочтение о возрасте нужно отдать ранней переписи, то есть за 1736 год.
За 1738 же год составлена "Окладная книга провианта" (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 988). В ней записаны крестьяне всех ленских волостей с названиями деревень. Сначала названы главы семейств, потом их братья и дети с указанием возраста. По содержанию она одинакова с Баженовской переписью.
В 1739 году 4 апреля была составлена перепись убывших душ. Она озаглавлена: "По силе требования изданных указов копиев Илимской воевоцкой канцелярии, копеиста Тимофея Баженова сочиненная, щёты убылых душ, сколько убыло людей и куда ис Криволуцкой слободы, от закащиков Ивана Скрыпина, Алексея Плакина, и то значит ниже сего" (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 963, л. 12). В ней указаны годы смерти или убытия. Заказчики - это временно исполняющие должности приказчиков, не из служилых людей, а из крестьян.
В 1740 году составлена ведомость, в которой записаны умершие крестьяне с указанием года смерти. Так как с мёртвых душ до следующей ревизии взимался по-прежнему подушный налог, то записаны люди, которые платят за умершего этот налог. За отца платили дети, а за умерших детей - отец. Интересно отметить, что за взятых в рекруты и за беглых платили налог их отцы или братья (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 963, л. 2 и далее).
В 1740 году был составлен: "Реэстр в приходе Киренского острогу Спасской церкви неисповедовавшихся нижеявленных чинов людей в прошлом, в 1739 году" (ф. 494, оп. 1, ч.1, ед. хр. 917, л. 216). В нём кроме мужчин упоминаются лица женского пола, а также дети.
В 1743 году была составлена ещё одна именная ведомость убывших душ. Так как эта ведомость составлена позже, то и количество убывших лиц в ней, естественно, больше. Кроме того, в этой ведомости указан возраст, а в 1739 году не был указан. Удивительно то, что между этими ведомостями имеются в некоторых случаях расхождения о годах смерти.
В ведомости 1743 года написано: "По силе Ея Императорского Величества указу из Илимской воеводской канцелярии, в Криволуцкой приказной избе ведомосчть, сочиненная генералитетцкой переписи, коликое число убыло душ и когда, и сколько лет, и каковы в ком достались на других владельцов за тем ныне налицо имеетца, и сколько на тех вотчинах числится подушной доимки, и на которые годы. И в том в сей ведомости явствует ниже сего имянно, в 1743 году, марта 28 дня" (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед.хр. 1121, л. 120 и далее).
В 1745 году была проведена перепись населения, которую называли второй ревизией. Были переписаны лица мужского пола, оставшиеся в живых после предыдущей переписи и вновь рождённые после неё. Особенность этой ревизии состоит в том, что каждому человеку был присвоен номер. Документы о второй ревизии находятся в отдельной единице хранения (ф. 494, оп. 1, ч. 1. ед. хр. 1530).
Есть ещё документ о числе душ, положенных в подушный оклад по ревизии 1745 года. Там записаны крестьяне по волостям с названием деревень и присвоенными по второй ревизии номерами (ф. 494, оп. 1, ч. 1, ед. хр. 1692 л. 106 об. и далее).
За 1750 год имеется "Ведомость, сочиненная Чечуйской приказной избы по силе присланного Ея Императорского Величества указу из Ылимской воевоцкой канцелярии, о имении в прежную перепись положенных в подушной оклад государственных крестьян, и у них по скольку семейства, вместо четырёхгривенных денег оброчного провианта, по силе 1726 года указу збирать положено, и по нынешней ревизии в прибыле состоит, и о том ниже сего показано марта 13 дня 1750 году" (ф. 494, оп. 1, ч.1, ед.хр.1607, л.400-420 об.).
Такая же ведомость имеется по Криволуцкой слободе (там же, л.441 об.-420 об.).
В 1754 году был составлен документ, в котором крестьяне записаны по деревням: "Опись, по силе присланного Ея Императорского Величества указу от Илимской воевоцкой канцелярии, коликое число Криволуцкой слободы и того ведомства 1754 году урожая хлеба, и какого звания, значит ниже сего, 1754 году октября 28 дня" (ф.494, оп.1, ч.1, ед.хр.2047, л.20 и далее).
За 1754 же год имеется документ, озаглавленный: "Ведомость Сибирской губернии города Иркутска, Илимского присудствия, Криволуцкой слободы приказной избы, сочиненыя о платеже оброчного правианта с крестьян, и кто имяны, и по скольку у них пахотной земли и сенных покосов, и по скольку десятин им быть, и положенных по нынешней переписи новорожденных и имянами и летами, и то явствует в сей ведомости ниже сего, 1754 году октября 28 дня" (ф.494, оп.1, ч.1, ед.хр. 698, л.18 и далее).
В 1754 году на Лене случилось наводнение. Пострадали многие деревни Криволуцкой слободы, в том числе и на Киренге. Описание имеет заголовок: "1755 году, марта ... дня, Криволуцкой слободы, по силе Ея Императорского Величества указу, велено во оной Криволуцкой слободе у пашенных крестьян в потоплении Лены реки каких пашен и сенокосных лугов, и всякого скота рогатого, и двороваго строения в уносе достоверно освидетельствовать. А сколько у кого, какого звания, значит ниже сего" (ф.494, оп.1, ч.1, ед.хр.2143, л.160-174).
В 1760 году была составлена ведомость о небывших на исповеди крестьян под заголовком: "В Ылимской воеводской канцелярии выписано ис присланной ведомости об илимских заказных духовного правления дел о неисповедовавшихся Илимского уезда. И в которых имянно приходах мужеска и женска полу людей на исповеди первой или второй, третичной или четверичной в 1760 году не были, и кто имяны, значит ниже сего" (ф.494, оп.1, ч.1, ед.хр.897, л.1 и далее).
За 1761 год имеется аналогичная ведомость (там же, л.53 и далее).
В 1762 году была проведена третья ревизия. Документы о ней являются основой всей родословной за 18-й век. Ценность её заключается в том, что в ней переписаны лица мужского и женского пола всего Илимского уезда по состоянию на 1762 год с указанием возраста. Она увязана с предыдущей, второй, ревизией, проведённой в 1745 году. Указаны годы убытия по разным случаям между двумя ревизиями: по причине смерти, побега, отдачи в рекруты.
Документы о третьей ревизии находятся в двух единицах хранения фонда 494, опись 1, часть 2, за номерами 2651, 2653.
В РГАДА имеется фонд 350 "Ландратские книги и ревизские сказки". В нём также имеются документы о ревизии 1762 года (оп. 2, ед.хр. 1045, ч.2) под названием "Сказки о посадских людях г. Илимска о разночинцах, государственных (пашенных), монастырских крестьянах г. Илимска, Яндинского, Ускуцкого, Киренского, Чечуйского и Братского острогов Илимского уезда". В этой единице хранения 1004 листа.
В документах о ревизиях важное значение имеют даты. Ведь по ним определяется возраст. Однако в некоторых заголовках есть несоответствия с последующим текстом. К примеру, в заголовке написано: "1762 году, июля 30 дня, Илимского уезда Криволуцкой слободы мирской староста Трифон Рыков после публикованного в нынешной 1762 год, июня 30 дня, Правительствующего сената указу дал сию скаску о положении в нижеописанной Криволуцкой слободе и деревнях по последней 1747 года ревизии в подушном окладе, и с того числа разными случаями убыли, и после того вновь рождённых, и объявлять по самой истине и без утайки. И буде вновь изобличён, являться в том повинен буду положенного по указу тяжкого штрафу без всякого милосердия" (ф.350, оп.2, ед.хр.1045, ч.2, л.700).
Между 1747 и 1762 годом прошло 15 лет. А в таблице разница во время второй и третьей ревизией равна 17 годам. Отсюда следует, что вторая ревизия проводилась не в 1747, а в 1745 году.
В фонде 350 имеются также три единицы хранения по второй ревизии. В них работники архива датировали вторую ревизию 1748-м годом. Вот как это записано в описи:
"1042. 1748, л.8-140. Книга переписная посадских людей, разночинцев, государственных крестьян, ссыльных г. Илимска, Ускуцкого острога, слобод и деревень Илимского уезда.
1043. 1748, л.1-66. Книга переписная посадских людей, разночинцев, государственных крестьян, ссыльных Киренского, Чечуйского острогов, слобод, деревень Илимского уезда.
1044. 1748, л.1-164. Книга переписная посадских людей, разночинцев, государственных и монастырских крестьян, ссыльных Илимского, Яндинского, Братского острогов и деревень Илимского уезда".
Документы эти выдавались в подлинниках. В мае 2013 года началось сканирование документов фонда и продолжается до сих пор. После завершения сканирования документы якобы будут выложены в Интернет.
Состав лиц, положенных в подушный оклад, оставался неизменным от ревизии до ревизии. По разным причинам не со всех записанных в подушный оклад возможно было взыскать его. Сюда относились умершие (мёртвые души), рекруты, инвалиды, беглые. За них платили родственники. Если таковых не было, то платили "миром" по раскладке.
В 1773 году по всем волостям были составлены ведомости, в которых перечислены эти лица, с указание, кто платит за них и исправно ли. Все они имели порядковый номер. Ведомости эти имеют мудрёный заголовок. К примеру: "Ведомость Криволуцкой слободы о числе положенных по последней ревизии крестьян и разночинцев, в котором где селении сколько душ совершенно к платежу подушных денег неимущих крестьян каждого, какия есть изнеможений, по причине чего за тех крестьян, ровно как и за взятых в рекруты, умерших, беглых, платятца в казну подушные денги оными имущими роскладкою, значит ниже сего" (ф.494, оп.1, ч.2, ед.хр.3372, л.107).
Ведомости остальных слобод следуют за этой.
В 1773 же году был составлен более подробный документ под названием "Ведомость раскладная Киренского острогу, учинённая против полученного ордера господина воеводы Черемисинова, о наличии по ревизии состоящих душ, на которые положено збирать сего 773 года на первую, а впредь вторую половины года, потому ж, подушные деньги за умерших, беглых, взятых в рекруты и неимущих по равной части с каждой души. А по нароцкому согласию, против того ж ордера и с той равной роскладки с малоимущих людей сложено сколько с кого, а на прожиточных людей на кого и по каждому числу положена, о том значит противо каждого имяни в графах ниже сего" (ф.494, оп.1, ч.2, ед.хр.3372, л.148).
Далее переписаны крестьяне нескольких слобод, их братья, сыновья и дети, а также умершие и дети умерших.
Здесь перечислены основные документы, хранящиеся в РГАДА, в которых крестьяне упоминаются в общей массе, а не разрознено. Кроме того есть документы о частных делах. К ним относятся документы об отводе земли, о выборах рекрутов и отправке их в Иркутск, о выборах пятидесятников, десятников и старост из крестьян, о пострадавших о наводнений, о переводе крестьян на Аргунь, об оброке с мельниц и сенных покосов, о выдаче паспортов и покормёжных, о вернувшихся из отлучек и бегов, о выполнении различных повинностей, к примеру, о доставке хлебных запасов на Юдомский Крест для Камчатской экспедиции, ведомости о наличии скота и т.п.
Более поздние документы находятся в Государственном архиве Иркутской области (ГАИО). Я был в этом архиве лишь один раз. Большую пользу мне принесло сотрудничество с Юрием Петровичем Лыхиным по принципу: "ты - мне, я - тебе". Архив кавалерийским наскоком не возьмёшь, нужна длительная осада. Перефразируя Маяковского, можно сказать: поиск в архиве - та же добыча радия. В грамм добыча, в год труды. Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды.
Юрию Петровичу нужны были документы за 17-й век о его предках по 45 фамилиям, а мне - выписки из метрических книг о Красноштановых за 18, 19 и 20 века.
Но вернёмся к документам иркутского архива.
В 1784 году проводилась четвёртая ревизия населения. О ней в РГАДА в описи 1 фонда 1424, Усть-Киренской воеводской канцелярии, за номером 1079 записана единица хранения под названием "Ревизские сказки". В ней 231 лист. Но от руки помечено "выбыло". На самом же деле этот документ не был послан в Москву и находится в ГАИО, в фонде с аналогичным названием. По некоторым сведениям, в нём перечислены только экономические крестьяне. Экономическими крестьянами назывались бывшие монастырские крестьяне, которые после так называемой секуляризации монастырской собственности по указу Екатерины Второй были переданы под управление Коллегии экономии. Чтобы переписать экономических крестьян, нужно не так много листов. Куда делись остальные листы?
Отсутствие остальных документов о четвёртой ревизии, конечно же, затрудняет составление схемы родословной. Но тут приходит на помощь новый вид документов - метрические книги. Метрические книги не учитывают всё население, а лишь содержат сведения об изменениях в составе населения за год. Сохранившиеся метрические книги находятся в областных архивах, в РГАДА их нет.
Исследованием истории введения метрических книг занимался А.В. Елпатьевский. Он сообщает, что впервые формуляры метрических книг были установлены в 1724 году. Однако в списке метрических книг по ленским волостям, которые послал мне Ю.П. Лыхин, первые метрические книги относятся к 1722, 1723 и 1724 годам, затем следует 50-летний перерыв, в течение которого книги ленских волостей в ГАИО отсутствуют, и возобновляются они лишь с 1773 года.
В 1832 году форма метрических книг была другая. Сенатским указом от 7 февраля 1838 года опять была введена новая форма книг. Конечно, дело не в форме, а в содержании.
У Елпатьевского написано, что полагалась одна книга на церковь, вне зависимости от количества служивших в ней священников. Исключение было сделано лишь для церквей Якутской области и Камчатской епархии, где книги разрешалось иметь каждому священнику. Ничего не сказано об Иркутской епархии. Видимо, и ей было разрешено вести более одного экземпляра, так как по по некоторым церквям сохранилось по два экземпляра за один год. При этом даже записи не все дословные.
Основная часть метрических книг находится в фонде 50, Иркутская духовная консистория. Они записаны в различных описях. Кроме того, в путеводителе ГАИО издания 1975 года на странице 247 записано: "Церкви, монастыри. 32 фонда. Ед.хр.1555, 1698-1938".
Метрические книги Марковской Троицкой церкви находятся в фонде 790.
Кто не знает название нужной вам церкви, можно воспользоваться книгой И.В. Калининой "Православные храмы Иркутской епархии".
В 1795 году состоялась пятая ревизия населения. Её материалы содержатся в Государственном архиве Иркутской области в фонде 9 Киренского нижнего земского суда в деле 166. Но почему-то сведений по Криволуцкой волости там не оказалось. Есть лишь документ, озаглавленный "В Киренском нижнем земском суде выписано по разсмотрению поданных в нынешней ревизской сказке по сличению и поверке оных равно и по соображении с законом оказалось" (ф.9, д.166, л.121).
Далее имеется ведомость, в некотором отношении восполняющая отсутствие книг по четвёртой ревизии. В заголовке её написано:
"Ведомость, учинённая в Криволуцкой мирской избе после указа Киренского земского суда, коликое число при селеньях по обывательской перемерке состоит пахотной земли и сенных покосов, и сколько пожелало душ взять.
Оказалось наличных окладных душ же на записывавшиеся души достаётца пахоты по две десятины с половиной, сенных покосов по две ж с четвертью. О чём значит ниже сего декабря ... дня 1786 года" (ф.9, д.19, л.93 и далее).
Видимо, в 1796 году была составлена "Ведомость, учинённая в Киренском духовном правлении с присланных от состоящих в ведомстве сего правления за прошлый 795 год с именных и не бывших в показанной, и в других прошлых годех во исповеди и святого причастия обоего пола людех ведомости" (ф.4, д.65 и далее).
В 1800 году случилось наводнение. По причинённому ущербу была составлена опись "Опись, учинённая в Криволутской мирской избе, какое последовало крестьянам при походе Лены реки, от великой воды и несущаго лду в какой деревне у кого что унесло" (ф.9, оп.1, д.228, л.132).
В 1800 году в порядке уточнения сведений по ревизии 1795 года была составлена "Ведомость, учинённая в Макаровском волостном правлении против выше поданного рапорта о излишне записанных и умерших. В которых годах померли и куда выбыли, о том по отметкам ниже сего значит, сентября ... дня 1800 года" (ф.9, оп.1, д.228, л.220 и далее).
В 1811 году была проведена шестая ревизия населения. По ней в Иркутском архиве документов не сохранилось.
В 1816 году состоялась седьмая ревизия населения. Документов по ней тоже не сохранилось. Приходится ограничиваться метрическими книгами и другими документами со времени седьмой ревизии (1816 год) по 1833 год, в котором проводилась восьмая ревизия.
В 1820 же году был составлен "Имянной список о душах убылых и по неимущих платежу казённых податей, состоящих в Макаровской волости, кои избавляются от платежу окладных на мирские разходы, и за коих общество не емлет на себя платежей казённых податей на обе половины 1820 года на щёт общей разкладной" (ф.49, д.17, л.272).
В 1834 году была проведена восьмая ревизия. Документов о ней не сохранилось. Но этот пробел можно восполнить из докуметов о следующей, девятой ревизии, которая была в 1850 году. В документах о ревизии всегда указываются сведения о предыдущей ревизии.
За 1842 год, кроме иетрических книг имеются и другие документы:
"Имянной список учинён Макаровским волостным правлением о бывших и не бывших малолетних детях в предохранительной оспе за 1-ю половину 1842 года" (ф.49, оп.1, д.73, л.94).
Кроме этого есть "Имянной список привитых к воспе и непривитых 1842 года декабря ... дня" (ф.49, оп.1, д.73, л.104-105 об., 108 об., 109 об.).
Кроме этого имеется "Ведомость, учинённая Марковской Троицкой церкви священно-церковнослужителями о небытии прихожан у исповеди и святого причастия в сем 1842 году" (ф.49, оп.1, д.104, л.11 и далее).
В следующем году имеется "Ведомость, учинённая Марковской Троицкой церкви священно-церковнослужителями о небытии прихожан у исповеди и святого причастия в сем 1843 году" (ф.49, оп.1, д.104, л.43-43 об. и далее).
Следующий документ: "Список, учинённый в Макаровском волостном правлении, о потребном количестве для весеннего посева из экономических магазеин хлеба ярового крестьянам Макаровской волости. Февраля 26 дня 1843 года" (ф.9, оп.1, д.1129, л.128 об., 130 об. и далее). В нём перечислены главы семейств, указано число ревизских душ и затем число четвериков.
Такого же вида документ для осеннего сева: "Список, учинённый Макаровским волостным правлением о потребном количестве для осеннего посева из семян экономических магазин озимого хлеба крестьянам Макаровской волости. Июня 28 дня 1843 года" (ф.9, оп.1, д.1130, л.46, 49 об. и далее). В нём также перечислены главы семейств, указано число ревизских душ и затем число четвериков.
В 1850 году проводилась девятая ревизия. Документ о ревизии отыскал Юрий Петрович Лыхин. Он хранится в двух экземплярах, в двух различных фондах (ф.49, оп.1, д.122а и ф.455, оп.1, д.284).
Документ о ревизии представляет собой списочный состав населения в год проведения ревизии. Так как в документах о ревизии приводились сведения о предыдущей ревизии, в ревизии 1850 года перечислены лица мужского пола, которые были записаны в ревизии 1834 года с указанием возраста в том году. Если они умерли до 1850 года, то указан год их смерти. Лица женского пола записаны с указанием возраста только по состоянию на 1850 год. Лица, которые родились после ревизии 1834 года и умерли до ревизии 1850 года, не упоминаются. Сведения о них находятся в метрических книгах.
Возраст, указанный в документе о ревизии, не всегда согласуется с записями в метрических книгах. В ревизии указывается только год, иногда неверный, а в метрических книгах указана полная дата: число, месяц и год. Поэтому при постановке дат по схеме родословной предпочтение надо отдавать метрическим книгам.
В 1859 году состоялась перепись населения, именуемая десятой ревизией. Это была последняя ревизия.
В фонде 49 Макаровского волостного правления, опись 1, числятся дела с заманчивыми заголовками:
"186. Дело о десятой народной переписи 1859 года". Но поимённой переписи в деле нет.
"195. Дело о результатах ревизии 1861 года Макаровского волостного правления контрольным отделом Иркутской Казённой палаты". Возможно, это не ревизия населения, а финансовая.
Далее переписи населения именуются посемейными списками.
Через 23 года после десятой ревизии, в 1882 году, были составлены посемейные списки. Их отыскал Ю.П. Лыхин. Они находятся в фонде 455 (оп.1, д.286). Среди прочих граф там имеется графа "Лета, показанные в ревизской сказке" и графа "Лета к 1 января того года, в котором составлен посемейный список". А он составлен в 1882 году. Разница в возрасте лиц, указанных в этих графах, составляет 23 года. Следовательно, под ревизской сказкой имеется в виду сказка 1859 года. Таким образом, в посемейном списке за начальный состав населения принят состав, записанный в ревизии 1859 года. Отсюда следует ещё один важный вывод о том, что за период с 1859 по 1882 год переписей населения не проводилось.
Можно восстановить сведения о составе населения во время ревизии 1859 года, опираясь не только на "Посемейный список Макаровской волости Ульканской деревни за 1882 год", но и на записи в метрических книгах, потому что в посемейном списке не упоминаются сыновья, жившие в 1859 году, но не дожившие до 1882 года. Не упоминаются также жёны и дочери, умершие до 1882 года, и дочери, вышедшие замуж до 1882 года. Во многих случаях возрасты, указанные в посемейном списке, не соответствуют записям в метрических книгах. Предпочтение надо отдавать метрическим книгам.
В 1897 году состоялась всероссийская перепись населения. В эту ревизию записывались не только имена, отчества и фамилии людей, их возраст, но и другие сведения. Индивидуальные, именные сведения сначала были переведены на перфокарты (конечно, не такие, которые когда-то использовались в ЭВМ). По этим перфокартам провели суммарную обработку данных по губерниям и опубликовали. Затем первичные документы были уничтожены как слишком обременительные для архивов. Самое малое количество всё же оставили. Они хранятся в Санкт-Петербурге в Центральном государственном историческом архиве (ЦГИА). По Иркутской губернии их нет. Я был там два раза.
В итоге не оставалось ничего другого, как по-прежнему использовать записи из метрических книг, которые велись в церквях до начала 1920-х годов.
В итоге мне удалось составить документальное описание родословной всех Красноштановых начиная с 1638 года, от общего предка Стеньки Константинова Красноштана, по 1921 год. Некоторые пробелы получились только по тем Красноштановым, которые поселились в деревни Вологинскую и Лазаревскую. А схема родословной по воспоминаниям доведена до настоящего времени.