Места проживания и состав крестьянского населения в 1665 году
Основными документами для определения состава крестьянского населения и мест проживания крестьян являются окладные книги и ужинные и умолотные книги. Ужинные и умолотные книги составлялись каждый год, но не все они сохранились. Окладные книги составлялись не каждый год, к тому же не все сохранились.
Существует три вида записей в этих книгах.
В первом виде содержатся исчерпывающиеся сведения. Там крестьяне записаны с указанием места жительства (названия деревень), в порядке их следования, вверх или вниз по реке. Таких книг сравнительно немного.
Во втором виде крестьяне записаны в порядке следования деревень, но без их названия. В этом случае, учитывая место крестьянина в списке, а также, обращаясь к более ранним или же поздним документам, удаётся определить место проживания. Таких книг большинство.
В третьем виде окладных книг крестьяне записаны не в порядке следования деревень, а сгруппированы по величине оклада, причем место жительства не указывается. В этом случае определение его часто вызывает затруднения. Такого вида книги встречаются крайне редко.
Во всех книгах крестьяне записаны по волостям, что иногда облегчает распознавание.
О составе крестьянского населения в Илимском воеводстве с 1662 по 1664 год никаких книг не сохранилось. А за 1665 год есть "Книга ... окладная именная Ленского волоку пашенным крестьянам и ссыльным черкасам, которые черкасы в прошлых годех по присылке построены в пашню ... при воеводе Лаврентье Овдеевиче Обухове".
Эта книга является примером третьего вида записи. Сведения там весьма скудные. Имена крестьян, которые ранее не не упоминались, отметим значком *. Дополнительным подспорьем к этой книге могут служить имена крестьян, записанные в сыске о злоупотреблениях хлебных выдельщиков в 1664 году. Но там упоминаются не все крестьяне и тоже без указания деревень.
Описание начнём с Тутурской волости. При этом от того порядка, который принят в окладной книге. Крестьян будем упоминать в порядке их расселения по Лене сверху вниз, а по речке Тутуре от устья вверх.
Тутурской волости пашенные крестьяне:
"Филька Павлов сын чердынец"
Его в разных документах писали не одинаково. В 1658 году: "Фомка Пантелеев сын чердынец"
В деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков: "Филипко Пантелиев".
Филька Пантелеев пахал в деревне Коркиной.
"Бориско Иванов сын верхотурец"
Бориско Иванов имел фамилию Колодин. Предположительно, он пахал в деревне Воробьёвой.
"Ивашко Фёдоров сын Диряев".
Это черкашенин. Он пахал на нижнем конце деревни Рудаковской (Игжиновской).
"Мишка Данилов сын черкашенин".
Это сын Данилки Игнатьева Головного. Он пахал в деревне Головных (Головновской), на правом берегу Лены, выше устья речки Тутуры в 7 километрах. А его отец Данилко Игнатьев уже не упоминается.
"Ивашко Оксёнов сын Рудой".
На Лене после были заимки Рудовская и Рудаковская, но первоначально Ивашко Оксёнов Рудой пахал в деревне Кузнецовой.
"Захарко Фёдоров сын Хорошей".
Непонятно, почему он записан в пашенных крестьянах. Черкашенин Захарко Фёдоров Хороший был переведён в верхоленские конные казаки. В окладной книге служилым людям за этот же 173 (1665) год он, действительно, записан ещё и как служилый человек. Но в деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков Захарко Фёдоров записан среди крестьян.
Захарко Фёдоров пахал в деревне Кузнецовой за хлебное жалованье.
"Богдашка Данилов сын Салдат".
Его заимка (Салдатова) находилась на правом берегу Лены, на полверсты выше устья речки Татуры. В описании И. Яхонтова 1735 года она названа Мироновой. А слобода Татура находилась на речке Татуре, в версте от устья её. Впоследствии заимка Миронова слилась со слободой Татурой.
"Матюшка Семёнов сын Тотарин".
Он пахал в деревне Орловой, на правом берегу Лены, в одном километре ниже устья речки Тутуры.
"Васка Иванов сын Орлов".
Он пахал в деревне Орловой.
"Игнашка Васильев сын черкашенин".
Игнашка Васильев Купряк пахал в деревне Балахне, на правом берегу Лены, в 3-х километрах ниже устья речки Тутуры.
"Марчко Карпов сын вычегжанин".
Он пахал в деревне, которую после называли Кузнецовой. Это. видимо, последняя запись о нём, как о пашенном крестьянине. В дозорной книге 1699 года воеводы Ф.Р. Качанова при описании межей Акинфейка Купрякова (сына Игнашки Васильева Купряка) собщается:
"Да в прошлом 173 (1665) году по челобитью отца ево, Игнашки, покинутая земля, заимк прежнего пашенного крестьянина Марчка Карпова, к той ево, Купряковой, вышеписанной заимке для сенных покосов и поскотинной выпуск отдана вприбавку".
"Исачко Максимов сын зырян".
Это бывший служилый и пашенный крестьянин. До этого он был записан в Орленской волости в Зыряновской (Колчановской, Чупановской) деревне. Сейчас это верхний конец Жигалово. Сейчас Исачко Максимов переселялся на новое место. Деревня по имени его сына Петра стали называть Петровской. а иногда и Пироговской.
На речке Тутуре пахали:
"Игнашка Иванов сын зырян"
Может быть, здесь допущена ошибка, вместо "зырян" следует писать "Зверев". Тогда, это тоже черкашенин, пасынок убитого "братскими людьми" Осташки Васильева. Он пахал на речке Тутуре в деревне Наумовской.
"Данилко Яковлев черкашенин"
Это сын Якушки Обросьва Рудого. Пахал ниже речки Рудовки на заимке, которую называли Вилега.
"Семейка Иванов сын Окованец".
Он пахал на речке Тутуре в деревне Екимовской.
"Семейка Ондреев сын черкашенин"
Он пахал на речке Тутуре в деревне Екимовской.
"Мишка Дмитриеев сын Воробей".
Он пахал тогда в деревне Екимовской на речке Тутуре. Позднее переселился на Лену в деревню, которую назвали по его фамилии Воробьёвой.
В деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков дополнительно записан Еким Семёнов
По его имени названа деревня Екимовская. Это сын Семейки Иванова Окованца.
Далее записан Никитка Иванов зырян. Его фамилия была Петров. В 1672 году он назван Микишкой Ивановым сыном зыряном. Пахал в деревне Петровой.
Ещё записан Андрюшка Иванов. В книге за 1672 год он назван Андрюшка Иванов сын Рудово.
Наконец, записан неопознанный Игнашка Семёнов. Может быть, это тоже сын Семейки Иванова Окованца.
По сравнению с 1661 годом не упоминаются Васька Офонасьев Ломонос, пахавший в деревне Козловой, и Кузька Елфимов Плужный, пахавший в деревне Кузнецовой. Впоследствии он упоминается в Бирюльской волости.
В Орленской волости пашенные крестьяне.
*"Фетька Микитин сын Грузной".
Он пахал в деревне Грузновке.
"Девяшко Степанов".
Вероятно, он пахал в деревне Ботовке. Об устройстве его в пашню написано в окладной книге 1656 года:
"161 (1652) году, декабря в 11 день, построен в государеву десятинную пашню пашню ис промышленных людей Гришка Ильин важенин вверх по Лене реке в ботах (?) у Бичи речки пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри. И во 164 (1655-1656) году Гришка Ильин пашню здал промышленному Девяшке Степанову в то же тягло".
В 5-и километрах ниже речки Бичи находилась деревня Закаменная. Но в дозорной книге 1699 года воеводы Ф.Р. Качанова о ней упоминаний нет. В 1723 году в описании Д.Г. Мессершмидта и в 1735 году в "Описании р. Лены" И. Яхонтова о ней упоминаний тоже нет. Значит, в то время её не было. А ниже Закаменной была деревня Ботовка.
"Якунька Ондреев сын Шаман"
Он пахал в деревне Шамановой.
"Ондрюшка Козьмин сын пежемец"
В росписи Орленской и Тутурской волостей выдельщика Ивана Никифорова за 1681 год Ондрюшка Козьмин записан с прозвищем Голой. Деревня называлась Головской.
"Пятко Филатов".
Самые определённые сведения о том, где он пахал, содержатся в поздних документах. В окладной книге 182 (1674) года записано:
"Пятко Филатов сын усолец. В ево место - зять ево Ивашко Савин сын Шерстенников в том же тягле".
В другой окладной книге за 180 (1672) год написано:
"Ивашко Савин сын Шерстенников с сыном Матюшкою". Поэтому деревня имела два названия: Шерстенникова и более позднее Матюшкина (Матюшина). Она была на правом берегу Лены.
"Якушка Кононов сын усолец"
Он пахал в деревне Старцевой.
"Кузька Яковлев сын Кочнев".
Он пахал в деревне Томшиной.
"Митька Тимофеев".
Это его новое место, деревня Томшина. Прежде он пахал в деревне Дядиной. Более точно его имя было Минька. В окладной книге 169 (1661) года о нём записано:
"Минька Тимофеев сын каргополец. В прошлом во 169 (1661) году Минька здал пашню гулящему человеку Герасимку Архипову Дяде".
В этой же книге записано о его переселении:
"Сенька Григорьев сын Мозолин. В прошлом ... году Сенька потонул, а в его место построен в нынешнем во 169 (1661) году прежней илимский крестьянин Минька Тимофеев".
"Ярко Архипов Дядя".
Ярко Архипов Дядя пахал в деревне Дядиной. В деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков он назван Ярасимко Архипов. Его также писали по имени Герасимко. Герасим и Ярофей - это два варианта одного и того же имени.
"Костька Ермолин".
Он пахал в деревне Закобениной.
"Богдашка Офонасьев сын Шайдур".
Он пахал, вероятно, в деревне Закобениной.
"Максимко Максимов".
Он пахал в деревне Басовой.
"Захарко Евдокимов".
Он пахал в деревне Скокниной.
"Офонька Иванов сын Долгой".
Он пахал в деревне Орленге. Она находилась в то время на левой стороне Лены, на левом берегу речки Кухты. О деревне Орленге на правом берегу Лены даже в 1735 году в описании Лены И. Яхонтова не упоминается.
"Тимошка Семёнов сын Середкин".
Он пахал в деревне Суровой. А его брат Фомка Семёнов Серёдкин в окладной книге не записан. Но в деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков он упомянут.
"Гурька Григорьев".
В 1661 году он был назван Гурька Григорьев сын сысолетин. Имел прозвище Высокой. По этому прозвищу деревню, в которой он пахал, стали называть Высокова.
"Митька Иванов сын Угренинов".
Он пахал в деревне, которую после называли Синюшкиной. Это следует из записи в окладной книге 182 (1674) года о Ивашке Синюшкине.
"Ивашко Дмитреев сын Синюшкин. Во 181 (1673) году в ево, Ивашково место Синюшкина, построен в то же тягло пашенной крестьянин Баженко Офонасьев Юхлай. А он, Ивашко Синюшкин, по поручной записи построен в пашню в збеглово место Митьки Угренинова в то же тягло, что Митька пахал".
Деревню, где раньше пахал Митька Иванов Угренинов, стали называть Синюшкиной.
А где до этого пахал Ивашко Дмитриев Синюшкин, определяется из записи в окладной книге 190 (1682) года о Баженке Юхлае:
"Баженко Офонасьев сын Юхлай да Мишка Иванов сын Седунов".
Пахали они в деревне Седуновой.
Федько Онаньин".
В 1661 году он был назван Федотко Онаньин окруженин. Он пахал в деревне Боярской на левой стороне Лены. Его дети записаны по фамилии Боярские.
В окладной книге не упомянут Ивашко Иванов Пуляев, пахавший в деревне Пуляевой. А в деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков он упоминается среди пашенных крестьян.
Выбыли записанные в 1661 году Фадейко Онтонов сын Ломоть и Кирюшка Яковлев сын пежемец.
"Усть-Кутцкой волосте пашенные же крестьяне"
"Кузька Иванов сын зырян".
Его фамилия была Дьяков. Он пахал в верховьях Куты, в деревне Максимовской (Култук).
"Силька Иванов".
Он пахал в деревне Разбойниковой на Куте.
*"Ивашко Михайлов сын Тюменя".
Ранее он не упоминался. Его деревня Тюменина была на левом берегу Куты.
"Мишка Костентинов".
Это бывший служилый и пашенный крестьянин Синьков. Он пахал в деревне Якурим.
"Гришка Дементьев сын Родня".
Он пахал в деревне Якурим.
"Ивашко Ондреев сын Тюменцов".
Он пахал в деревне Подымахиной.
"Фетька Ярафеев сын Таюрской".
Он пахал в деревне Таюра.
"Нестерко Елфимов сын Шевелёв".
Он пахал в деревне Тира.
"Самко Иванов".
О поверстании его в пашню имеется копия данной.
"Лета 7170 (1662) году, маия в 14 день. По государеву (Алексея Михайловича) указу воевода Тихон Андреевич Вындомской дал данную память на прежную Офонкину заимку Антипина пашенному крестьянину Самку Иванову вычегжанину, а по досмотру и по мере, и по записи илимского служилого человека десятника казачья Селки Васильева сына Шишкина.
А межи той заимке с верхную сторону Лены реки, вниз пловучи, на правой стороне от Ондрюшкины заимки Тюменцова, до кривого наволоку, до нижнего спуску, что ходят через камень, по обе стороны Лены реки и в гору прямо до чёрного лесу, с рыбными ловлями и с птичьи угодьи.
А на той Афонкиной заимке пахать ему, Самку на великого государя по полудесятине ржи по вся годы беспереводно.
А против той полудесятины пахать ему, Самсонку, на себя по две десятины ржи в поле, а в дву по тому ж. А что сверх тех двух десятин, и с той лишечной пахоты платить ему, Самсонку, великого государя в казну против прежнего десятый сноп.
И всякие зделья вместе с пашенными крестьянами делать, и подводную гонбу тех заимками поочерёдно гонять, и ямские деньги против тягла платить по вся годы беспереводно.
К сей подлинной данной великого государя печать земли Сибирские, Ленского волоку, Ылимского острогу воевода Тихон Андреевич Вындомской приложил".
Речь идёт о заимке Борисово, где раньше числился Афонька Антипин.
Тот, кто снимал копии с данных, не умел переводить годы с буквенного обозначения в цифровое, поэтому постоянно ошибался. Здесь мы исправили указанный в данной год с 7180 на 7170, так как воевода Тихон Вындомский был илимским воеводой с 1660 по 1662 год.
Двое пашенных крестьян стали ямскими охотниками. Оних записано:
"Да тоё ж Усть-Кутцкие волости ис пашенных крестьян ис тягла в ямских охотниках Марчко Микитин, Агофонко Григорьев. По окладу на них великого государя четыре десятины с полудесятиною ржи и яри. И за те де великого государя Усть-куцкие и Верхо-Илимские и Усть-Киренские волости пашенные крестьяне по записям платят по умолоту середних великого государя десятин молоченым хлебом".
Марчко Микитин жил в деревне Марковой на правом берегу Лены, а Агафонко Григорьев в деревне Туруке, в 16-и километрах выше устья Куты.
Не упоминается Федька Иванов сын Удора, устроенный в пашню в 1661 году в деревне Карповой вместо черкашенина Карпика Микитина Кузнеца. В 1663 году о Карпике записано: "посацкий человек Карпунька Микитин".
В Усть-Киренких волостех
"Стенька Костентинов сын Красноштан"
Он пахал в деревне Ульканской. Якутский воевода И.Ф. Голенищев-Кутузов сообщал, что 17 августа 1663 года илимские крестьяне подали челобитную с жалобой на притеснения илимского воеводы Л.А. Обухова, где среди прочего было написано:
"И в нынешнем, великий государь, во 171 (1663) году, от изгони из-за пристава лутчей твой великого государя усть-киренской пашенный крестьянин Стенька Костянтинов Красноштан безвестно утерялся. А, чают ево, Стеньку, что утопился в воду".
Но он записан в 1665 году, получается, что нашёлся. Других документов, подтверждающих это, нет.
"Стенька Юрьев сын черкашенин да Офонька Никонов в одном тягле".
Видимо, Стенька Юрьев был тестем Афоньки Никонова. В последующих документах его пишут с добавлением "курвин" или "юрьевец". Они пахали в деревне Краснояровой.
"Левонко Титов".
Он пахал в деревне Леоновой. в 1661 году было: "Левонко Титов сын черкашенин да Назарко Тихонов".
"Потапко Фёдоров".
Он примерно около 1663 года стал пахать в деревне Потаповой.
"Климко Лаврентьев сын Карас".
Он пахал в деревне Карасовой.
"Олёшка Иванов сын черкашенин"
Он пахал в деревне Брянской.
"Максимко Ларионов сын Брянской".
В это время он пахал в деревне Панской.
"Боженко Офонасьев сын Юхлай".
Он пахал в деревне Панской.
"Ондрюшка Васильев".
Он пахал в деревне Балашовой.
"Микитка Макаров".
Он постоянно пахал в деревне Макаровой.
Ниже её была деревня Скобельская. Она принадлежала Киренскому монастырю. Пашню там обрабатывали монастырские половники. Поэтому в крестьянской окладной книге они не записаны, а упомянуты в другом документе:
"А тоё у них пашню пашут половники по записи и данным Василья Скобелевского. А половники де в той деревне по записям и крепостям Василья Скобелевского:
Васка Иванов сын пермяк Монаков
Ульянко Емельянов сын устюжанин
Гришка Игнатьев сын устюжанин Петух
Ефимко да Ортюшка Давидовы (Хороший и Хромой)"
"Ивашко Филипов сын Бутора".
В 1665 году Ивашко Бутора сдал свою пашню в деревне Заборской Семёну Конанову Тварогову.
"Ондрюшка Сергиев".
Он пахал в Кривой Луке. Его фамилия была Мокрецов.
"Ивашко Васильев сын Тетеря".
Он был устроен в пашню в Кривой Луке. Его потомки и сейчас живут в Киренском районе.
"Ивашко Олексеев".
Ивашко Олексеев Мигалкин пахал в Кривой Луке. Его чаще писали по прозвищу Криволуцкий.
"Ивашко Ондреев сын Вологда".
Он пахал в деревне Олонцевой.
"Фомка Аврамов сын Шапошник".
Он пахал в деревне Лазаревой, названной так по имени его сына. Это бывшая заимка Ивана Сверчкова.
"Оска Васильев сын черкашенин".
Он имел прозвище Подкаменный по месту своего прежнего жительства, а сейчас пахал в деревне Кулебякиной. Непосредственный убийца воеводы Л.А. Обухова. В 1665 году бежал на Амур с Никифором Черниговским.
"Жданко Прокопьев сын Бренёв".
Он же Анисимко Прокопьев сын Полорот. Пахал в деревне Полоротовской (Повороты).
*"Томилко Власов да Спирька Кондратьев".
Они пахали в деревне Полоротовской. Впервые упомянуты в деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков в 1663 году. Позже упоминается сын Томилки Власова Ивашко Томилов Рудомётов. Он же Ивашко Ларинов сын Рудомётов.
"Мирошка Ильин".
Он пахал в деревне Полоротовской.
Больше не упоминается Ивашко Васильев сын Долгой (он же Михайловских). Но возникает подозрение, не он ли был Ивашкой Васильевым Вологдой, появившимся в записях в 1665 году.
"Мишка Иванов сын Сапожник".
Он пахал в деревне Кривошапкиной. Летом 1665 года был главным предводителем при нападении на дощаник воеводы Л.А. Обухова. Бежал на Амур с Никифором Черниговским.
"Ивашко Терентьев сын Алабуга".
Он пахал в деревне Кривошапкиной. Впервые был упомянут в челобитной киренских крестьян о винном курении в 1656 году. А далее почему-то не упоминается. Затем упомянут в 1663 году в деле о злоупотреблениях хлебных выдельщиков. В 1665 году бежал на Амур с Никифором Черниговским.
"Гришка Яковлев".
Это брат Федьки и Панфила Яковлевых. Он пахал в деревне, которую так и называли деревня Гришки Яковлева. Она была расположена выше деревни Хабаровой и позже слилась с ней.
Ниже деревни Гришки Яковлева была деревня Хабаровская. Но Хабаров в крестьянской окладной книге не записан, а записан в окладной книге жалованья за 173 (1664-1665) год среди детей боярских, которые пашут пашню за хлебное жалованье.
"Кузька Леонтьев сын Воронин".
Он места не менял, пахал всё время в деревне Ворониной.
"Ондрюшка Юрьев сын черкашенин".
У Ондрюшки Юрьева была фамилия Васильев. Он пахал в деревне Балахонской. Был сюда переведён из Кривой Луки в 1658 году вместо Захарки Фёдорова Хорошего.
"Назарко Тихонов сын вычегжанин да Орефка Иванов".
Орефка Иванов сын Орлов пахал в деревне Балахне, значит, и Назарко Тихонов там же. Он неоднократно переселялся. Последнее место его жительства деревня Назарова в Усть-Кутской волости.
"Мишка Захаров сын Черепан".
Он пахал в деревне Никольской.
"Данилко Иванов сын Горбун".
Он пахал в деревне Змеиновой.
"Мартынко Терентьев сын Пахорук".
Он пахал в деревне Змеиновой.
"Олёшка Ондреев сын устюжанин".
Он пахал в деревне Алексеевской.
"Онцыфорко Онаньин".
Он пахал в деревне Алексеевской.
"Семейка Трофимов сын Чёрной".
Прежде он пахал на Киренге в деревне Юксеевой, а затем переселился в деревню Подкаменную.
"Демьянко Петров сын черкашенин".
Демьянко Петров, ранее пахавший в деревне Краснояровой, переселился в деревню Подкаменную.
"Якунька Михайлов сын Рябушёнок".
Он пахал в деревне Подкаменной.
"Федька Олексеев сын Балаган".
О местожительстве его сказано в 174 (1665-1656) году: "Подкаменной деревни крестьяне Федька Алексеев сын, прозвище Балаган...".
"Федька Микифоров сын Рубец".
Он пахал в деревне Подкаменной.
"Фетька Ильин Охота".
Он пахал в деревне Половинной.
"Микитка Марков сын Варакин".
Он, видимо, сын Марчка Игнатьева, пахал в деревне Половинной (Алымовке).
"Фетька Ларионов сын Москва".
Он пахал в деревне Половинной. В 1665 году бежал на Амур с Никифором Черниговским.
"Мишка Митреев сын тотьменин".
Он пахал в деревне Подъельничной.
"Юшко Оксёнов сын сысолетин".
Он пахал в деревне Подъельничной. Из книги 1677 года следует, что его фамилия была Косков.
"Ивашко Еремеев сын Микулка".
Он пахал в деревне Никулиной. в 1665 году - непосредственный убийца воеводы Л.А. Обухова, после этого бежал на Амур с Никифором Черниговским.
Записанные в 1661 году в деревне Никулиной Лаврейко Трофимов черкашенин и Микитка Павлов сын Пахорук в 1665 году и позднее более не упоминаются. Микитка Иванов Пахорук бежал на Амур.
*"Ивашко Васильев сын Горбов".
Упомянут впервые. По его фамилии деревня названа Горбовой.
"Васка Яковлев сын Рыданной".
Он пахал в деревне Чугуевской, а затем в Горбовой.
"Дениско Созонов сын черкашенин".
Он пахал в деревне Банщиковой.
"Ивашко Иванов сын Клепиков".
Он пахал в деревне Банщиковой. Это племянник Ерофея Хабарова.
*"Лучка Сергиев".
Он пахал в деревне Банщиковой. Его фамилия Жареников.
"Игнашко Денисов сын Сирота".
Он пахал в деревне Грицкой.
"Гришка Васильев сын Грицкой".
Он пахал в деревне Грицкой.
"Тренька Карпов".
Тренька Карпов сын Чугуевский - ранее упоминался по имени Якимка Карпов. В 1672 году он записан по имени Ярёмка Карпов.
"Ивашко Романов сын черкашенин". Он пахал в деревне Чугуевской.
"Федька Васильев".
Федька Васильев сын черкашенин пахал в деревне Чугуевской.
"Гаврилко Фёдоров сын черкашенин".
Это сын Федьки Васильева черкашенина. Он пахал в деревне Чугуевской. В росписи Семёна Чуфариста от 15 сентября 1648 года записано:
"Федька Васильев. У него жена Ориница да сын Гаврилко, да сын Ондрюшка, да дочь Марьица, да сын Мишка".
В этом списке остался один неопознанный "Марчко Игнатьев"". Он ранее не упоминался, не упоминается и после.
В окладных книгах не упоминается, а в смете на 173 (1664-1665) год записан Федотко Костентинов:
"Из доимки великого государя за десятину яровую на усть-киренских пашенных крестьянех: на Федотке Костентинове, на Ивашке Вологде, по записке прикащика Микифора Черниговского да житничного целовальника Томилка Власова помечено на прошлой, на 169 (1660-1661) год взять тритцать пуд ржи".
Томилко Власов Рудомётов пахал в деревне Полоротовской.
По Киренге реке.
"Ивашко Конанов Кученка".
Он пахал в деревне Чарошниковой.
"Лучка Фомин сын Бздунья".
Он пахал в деревне Монаковой (Нижнее Шорохово).
"Тимошка Григорьев сын Шибёнок".
Он пахал в деревне Руковой.
"Иевко Карпов сын Грибанов".
Он пахал в деревне Прокопьевской. Это дядя Ивашки Филипова Буторы.
"Васка Онисимов сын Рыков"
Он пахал в деревне Рыковой.
"Петрушка Остафьев".
Петрушка Остафьев Аксамитов (он же Петрушка Киренской) из деревни Сидоровской переселился в деревню Юксееву. Деревня Сидоровская перешла монастырю. Но в окладных книгах не записывали имена монастырских половников. В редких случаях их имена встречаются в документах
В.Н. Шерстобоев сообщает, что в 1665 году на устье речки Кутимы был поселен Ивашко Кутимский.
Эта фамилия существует и по настоящее время.
В Чечуйской волости Якутского уезда.
После 1661 года по Чечуйской волости сохранились три ужинные книги:
за 171 (1662-1663) год,
за 172 (1663-1664) год,
за 174 (1665-1666) год,
что позволяет составить довольно полную картину по составу крестьянского населения за эти годы и его изменению.
Места поселения и состав крестьянского населения Чечуйской волости Якутского уезда будем рассматривать по ужинной книге 174 (1665-1666) года, опуская ненужный текст. Она была подана в Якутский острог 30 мая 1666 года. Следовательно, содержит сведения как раз по 1665 году. Деревни в этой книге перечислены по порядку с верху вниз по Лене.
"На Чичюйском волоку на погосте у пашенного кресьянина, у Федьки Яковлева...".
Здесь Чечуйск впервые назван погостом.
"На Чичюском же у пашенного крестьянина, у Климка Иванова".
Клим Иванов Киселёв раньше пахал в деревне Сухнёвой. Там он записан последний раз в ужинной книге 172 (1663-1664) года. Затем переселился.
Ранее пахавший на Чечуйском погосте Максим Григорьев Чумак ярославец последний раз упоминается в ужинной книге 171 (1662-1663) года, а в ужинной книге 172 (1663-1664) года уже не упоминается, он сдал пашню и стал подъячим Судной избы. Документы, написанные им, встречаются за 1665 год. А вместо него поселился Клим Иванов Киселёв.
"В другой деревне, в Гребенской, у пашенного крестьянина, у Ивашка Карпова Некуя, великих государей на десятине ржаной по выделу и щету шесть сотниц шестьдесят снопов. А по умолоту ис тех снопов семьдесят семь пуд ржи.
А потому у него, Ивашка, великих государей на выдельной десятине по щету в ужине снопов и по умолоту хлеба объявилось меньши Федьки Яковлева, что у него, Ивашка, весною всею пахоту водою топило и льдом выносило насеянный хлеб.
А десятого снопа у него, Ивашка, на великих государей по выделу не довелось, потому что у него сеяно было только четыре десятины.
А великих государей на полудесятине яровой хлеб не родился, потому что он, Ивашка, в допросе сказал: в прошлом де во 173 (1664) году приказной человек Иван Васильев сын Бурлак давал на семена, на ячмень, плохой и не рослой
В той же деревне у беглово пашенного крестьянина, у Ивашка Семёнова Тентюкова, великих государей на десятине ржаной по выделу и по щету в ужине шесть сотниц снопов. А по умолоту тех снопов сорок три пуда ржи.
И потому у него, Ивашка, великих государей на выдельной десятине по щету в ужине и по умолоту хлеба объявилось меньши Федьки Яковлева, что на том лугу весною всю пахоту водою топило и льдом выносило насеянный хлеб.
А десятого снопа у него, Ивашка, на великих государей по выделу не довелось, потому что у него сеяно было только две десятины.
А великих государей на полудесятине яровой хлеб не родился, потому что по скаске пашенных крестьян, что де в прошлом во 173 (1664) году приказной человек Иван Васильев сын Бурлак давал на семена ячмень плохой и не рослой.
А збежал тот пашенной крестьянин Ивашко Тентюков понаровкою приказного человека пятидесятника казачья Ивана Васильева сына Бурлака, потому как он, Ивашко Тентюков, побежал на Тунгуску со всем пашенным заводом. И ему, Ивану Бурлаку, служилой человек Пронька Лобанов сказывал, что побежал. И он, Бурлак, говорил: пущай де, сподарю, на место много будет иных пашенных крестьян. А ныне великих государей десятина стоит впусте и посадить на ту заимку неково. А охочих нет ни какова человека".
В этой же книге записано:
"У пашенного крестьянина, у Васка Тимофеева Сапожника, взято по кабале три пуда ржи дватцать гривенок дачи Безчасного Мощинцова 165 (1656-1657) году, в которой кабале он, Васка, записан вместе з заимщиком, з беглым пашенным крестьянином с Ывашком Тентюковым. А то Ивашко збежал в 173 (1665) году".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у *Кондрашки Фёдорова...".
Точное время поверстания Кондрашки Фёдорова Верещагина в пашенные крестьяне можно определить из двух его кабальных записей. В первой он записан как промышленный человек, во второй как пашенный крестьянин:
"Се яз, великие реки Лены Чичюйского волости пашенной крестьянин Иван Семёнов Тентюков, да яз, промышленой человек Кондратей Фёдоров сын Верещагин Усолья Вычегодского, заняли есми на Чичюйском волоку из казны великого государя у приказнова, у Ивана Жеглова, десять пуд ячменю до сроку до Покрова пресвятые Богородицы (1 октября) 171 (1662) году.
А заплатить ячмень на срок с первых овинов. А которой нас, заимщиков, в лицах на том и ячмень в государеву казну безрозвытно.
На то послух (не указан).
Кабалу писал на Чичюйском волоку Васка Обухов.
Лета 7170 (1662), мая в 1 день".
А вот другая кабала, здесь он записан как пахотный крестьянин:
"Се яз, новопашенной крестьнин Кондрашка Фёдоров Верещагин занял есми на Чичюйском волоку из казны великого государя дватцать семь пуд ржи у приказново, у Семёна Иванова сына Епишева, да у целовальника, у Дементия Караблёва.
А заплатить тот хлеб в казну великого государя во 172 (1663) году осенью с первых овинов молодьбы.
Кабалу писал на Чичюйском Максимко Григорьев ярославец.
Лета 7179 (1663) году, марта в 31 день".
Кондрашка Фёдоров Верещагин в ужинной книге 171 (1662-1663) года записан как новопашенный крестьянин. После он женился на вдове Савки Фёдорова Коровая. Последний раз Савка Фёдоров Короваё упомянут в ужинной книге 171 91662-1663) года. А в 1664 году о Савке Фёдорове Коровае упоминается как о покойном.
В сметном списке 174 (1665-1666) года записано:
"Пашенному же Кондрашке Фёдорову дано 9 пуд ржи для того, что он, Кондрашка, пахал великого государя десятину за беглого пашенного крестьянина за Ивашка Тентюкова".
Он и жал за плату эту десятину, о чём свидетельствует отпись:
"Се аз, Чичюйские волости пашенной крестьянин Кондратей Фёдоров, взял на Чечюйском волоку великих государей из казны за вызжонную работу ржи девять пуд, что жал великих государей ржаную десятину пахоты збеглово пашенного Ивашка Тентюкова, у приказного, у Фёдора Тышкиевича.
Опись писал Лучка Лвов.
Лета 7174 (1666) года, февраля в 15 день".
На обороте рукоприкладство:
"Вместо Кондратья Фёдорова по ево веленью Федька Осипов руку приложил".
В ужинной книге 174 (1665-1666) года не записан ранее пахавший в деревне Другие Гребени Малафейко Яковлев Чащиных. Но он упоминается в ужинной книге 171 (1662-1663) года и в ужинной книге 172 (1663-1664) года.
Дело в том, что Малафейко Яковлев Чащиных пытался уйти в монастырь, но не ушел, вернулся, и подал челобитную:
"Царю бьёт челом сирота твой, прежней Чечюйской волости пашенной крестьянин Малафейко Яковлев.
В нынешнем, государь, во 171 (1663) году бил челом я, сирота, тебе, великому государю, а челобитную подал на Чечуйском волоку приказному Семёну Епишеву, что я, сирота, был скорбен и немощен, пахать твою великого государя десятинной пашни не мог, и чтоб меня, сироту, пожаловал ты, великий государь, для моей немощи и скорби отпустить велел в манастырь постричись.
И против того тебе, великому государю, челобитья приканой человек Семён Епишев отпустил меня, сироту, к Русе в манастырь постричись.
И в той твоей великого государя пашне после меня осталась женишко моё да сынишко моё Дёмка и мои малые дети, сынишки и дочеришки, всех девять душ. И та моя женишка без меня вышла замуж.
И я, сирота, с Чечюйского волоку из Илимского острогу заслышал, что та моя прежняя жена померла, а детишка мои осиротели, и я, сирота, приволокся назад к детишкам своим на прежнюю пахоту.
... Вели, государь, мне быть на прежней своей пахоте с сынишком своим з Дёмкою в своей государеве пашне попрежнему, чтоб детишка мои малые голодною смертью не померли и врознь не розбрелись, чтоб мне, сироте, тех своих детишек вскормит и вспоить, и впредь бы тебе, государю, были прочны".
Кроме того, есть челобитная сына Малафейки Яковлева Чащиных:
"Царю бьёт челом сирота твой, Чичюйские волости пашенного крестьянина Малафея Яковлева сынишка ево Дёмка.
В прошлом, государь, во 171 (1663) году отец мой Малафей Яковлев для старости и увечья по твоему государеву указу свобожён ис пашни и отпущен в манастырь. И вместо отца моево в твою государеву пашню по твоему государеву указу построен я, сирота твой Дёмка.
И в нынешнем, государь, во 172 (1664) году пахал я, сирота твой, твою великого государя десятинную пашню. И на той заимке, на твоей великого государя десятине и на моей, сироты твоего, пашнишке, хлеба, ржи, не родилось ни единого снопа, потому что та земля выпашена и водою топит, и лдом выдирает по вся годы, и твой государев десятинной хлеб и преж сего не по один год не родился. Только твои великого государя семена...". (конца нет).
В сметной книге Якутского острога на 172 (1663-1664) год записано:
"На чичюйских заимках у 36 человек крестьян, опричь одного человека, который отпущен по ево челобитью за старостью в манастырь, а снял с него великого государя десятину ржи да полдесятины ярового пахать по вся годы пашенной крестьянин Ивашко Сухнёв...".
Ивашко Сухнёв получил пашню не в Других Гребенях, где раньше пахао Малафейко Яковлев, а в деревне, названной по его фамилии Сухнёвой. Получается, что снятие тягла не обязательно означает передачу пашни сдающего вновь повёрстанному вместо него крестьянину. Можно пахать и в другом месте.
"В третьей деревне на Вешнякове заимке у пашенного крестьянина, у Исачка Иванова вятчанина...".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Вешнячка Евменьева..."
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Савки Михиева...".
Савка Михиев записан впервые в 1665 году. Никаких документов о поверстании его в пашню нет.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Ондрюшки Петрова Гусева...".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Игнашка Ермолина ... Он, Игнашка нужен и беден, и одинок, и пахать земли нечем, а нанять в срок людей нечем".
Игнашка Ермолин Полой записан впервые в ужинной книге в 1665 году. О поверстании в пашню он рассказал в челобитной, поданной в 1667 году:
"Царю бьёт челом сирота твой, чечюйский пашенный крестьянин Игнашка Ермолин.
Жалоба, великий государь, мне, сироте, на сосед своих, на пашенных же крестьян на Саву Михеева, на Пятово Семёнова, на Ивана Семёнова, на Кирилла Петрова, в том: в прошлом, великий государь, во 173 (1664-1665) году шурин мой Дементий Малафеев здал с себя мне, сироте, твою великого государя десятинную пашню и свою особую пахоту со всею пахотно. землёю и с сенными покосы против своего к тебе, великого государя, челобитья, которая земля ему, Дементью, отведена была с сенными покосы.
И я, сирота, с тово году в той деревне твою великого государя пашню пашу по вся годы против их же, Савы с товарыщи, и всякое тягло тяну, и подводы гоняю с ними же вровень. И на том лугу я, сирота, себе под пашню лес подчищал и подчерчивал по три годы.
И тоё росчисть и чертёш оне, Сава с товарыщи, своим насильством у меня, сироты, отняли и посеяли рожью к нынешнему ко 176 (к 1 сентября 1667) году. А той моей розчищи было на четыре десятины. А пахотную землю у меня, сироты, отняли сверх той розчищи, и пашют на новых землях. А старые земли, повыпахав, покинули. И мне, сироте, пахать стало негде. И оттого я, сирота, вконец погиб и обнищал.
... Вели, великий государь, в том насильстве и в отъёме на него, Саву, с товарыщи дать свой царский суд и управу, и под свою великого государя пашню, и под мою особую пахоту, и под сенные покосы земли отвести против их же, Савы с товарыщи".
Здесь есть одно непонятное обстоятельство. Пашня Малафейки Яковлева в ужинных книгах числится в деревне Другие Гребени. А в челобитной Игнашки Ермолина речь идет о пашне в деревне Вешняковой.
Упомянутый в челобитной Игнашки Ермолина Пятый Семёнов (он же Микита Семёнов по прозвищу Кила) был зятем Ондрюшки Петрова Гусева, повёрстан в пашню после 1665 года. А Кирил (в других документах Киричко) Петров был братом Ондрюшки Иванова Долгово, хотя отчества у них разные.
Братья они были, видимо, двоюродные.
Игнашка Ермолин в своей челобитной назвал Дементья Малафеева своим шурином, то есть братом жены. Через некоторое время жена умерла, Игнашка Ермолин женился второй раз. Для этого потребовалось разрешение воеводы, которому подавали челобитную:
"Царю бьют челом сироты твои, Чичюйской волости пашенной крестьянин Игнашка Ермолин да новокрещёнка тунгусского роду девка Олёнка Степанова дочи.
... Вели, великий государь мне, сироте твоему Игнашке, на той девице Олёнке женитца, а мне, сироте твоей Олёнке, вели, великий государь, за того Игнашку замуж идти".
На обороте рукоприкладства:
"К сей челобитной вместо Игнашки Ермолина по его веленью Ортюшка Иванов мельник руку приложил.
К сей челобитной вместо челобитчицы Олёнки Степановы дочери по ея веленью промышленой человек Петрушка Иванов Федяевых руку приложил".
Там же воевода написал:
"179 (1671) году, февраля в ... день. По указу великого государя приказному Матвею Сосновскому допросить, будет та девка не против, и велеть на ней жениться".
Обратимся снова к ужинной книге:
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Ондрюшки Иванова ... Он, Ондрюшка, одинак и пахать некем, и нежен, и беден, и нанять в срок людей нечем, и потому у него хлебный недород учинился".
Ондрюшка Иванов имел прозвище Долгой, а фамилия была, как выясняется из последующих документов, Волынцев.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Тимошки Алексеева ...".
Тимошка Алексеев Коряков пахал в деревне Зырянке на правом берегу Лены. Она пока что приписывалась к деревне Вешняковой.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Ивашка Семёнова ...".
В той же деревне - значит в Вешняковой.
Ивашка Семёнов - это сын черкашенина Сеньки Иванова Осысало и пасынок Елисея Осиева. А Елисей Осиев больше не упоминается.
В ужинной книге 171 (1662-1663) года последний раз записан Васька Никитин Кыкаев.
А в ужинной книге 172 (1663-1664) года записан Томилко Фёдоров. Но в 1665 году он не упоминается.
В 1665 году был устроен в пашню *Гришка Фаддеев. Приказной человек Иван Бурлак сообщал воеводе И.Ф. Голенищеву-Кутузову:
"Да мне же, Ивашку, прислана из Якутцкого указная памятьза печатью великих государей. А в той указной памяти написано: велено мне, Ивашку, по указу великих государей поселить новопашенново крестьянина Гришку Фаддеева великих государей в полудесятинную пашню на луг с пашенным крестьянином с Тимошкой Алексеевым.
И я, Ивашко, по указной памяти ево, Гришку, на том лугу в полудесятинную пашню поселил. А для новой селидьбы по указной памяти ему, Гришке, на лошадь и на всякой пашенный завод деньги на Чичюйском ис таможенных доходов даны. И хлеб ис чичюйской пахоты на подмогу взаймы я, Ивашко, дал же против ево братьи, иных пашенных крестьян. И в том хлебе взял я, Ивашко, у него, Гришки, в казну великих государей кабалу".
Таким образом, пашня Гришке Фаддееву была отведена в деревне Зырянке.
В расходной книге Чечуйского волока за 173 (1664-1665) год записано:
"Того же месяца (июня 1665 года), в 19 день, новопашенному Гришке Фаддееву дано для новуе селидьбы на лошадь и на всякой пашенной завод шеснатцать рублёв денег. В том отпись взята".
"В четвёртой деревне на Берендилове заимке у пашенного крестьянина, у Олёшки Тимофеева Берендила ...".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Митьки Васильева Горбуна ...".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у *Микитки Кирилова ...".
Об устройстве его в пашню сообщал в Якутский острог приказчик Иван Жеглов:
"А подрядил новопашенного крестьянина Микитку Кирилова вновь в нынешнем во 170 (1662)году и запись на него взял, и под отпискою послал в Якутцкой острог к тебе, стольнику и воеводе Ивану Фёдоровичю. А деньги занял из церковные казны шеснатцать рублёв против наказной памяти: на лошадь пятнатцать рублёв, на сошники рубль".
Под отпиской была послана поручная запись:
"Се яз, великие реки Лены Якутцкого острогу уезду, Чичюйских волостей пашенные крестьяне:
Алексей Тимофеев Берендилов
да яз, Мирон Тимофеев Квасов
Оксён Михайлов
Вешняк Евменьев
Исак Иванов вятчанин
Фёдор Яковлев Пашенной
Максим Григорьев Чумак,
в нынешнем во 170 (1662) году, апреля в 1 день, поручилися есми на Чичюйском волоку в Приказную избу приказному Ивану Прокопьеву сыну Жеглову по новопашенном крестьянине по Миките Кирилове сыне Шабалиных: быти ему, Миките, за нашей порукою Якутцкого острогу в уезде на Чичюйском волоку на Берендилове заимке в пашне вместо прежнево беглово пашенново крестьянина Матюшки Михайлова, пахать на великого государя десятина ржы да полдесятины ярового.
И будучи в пашне за нашею порукою, никаким воровством не воровать, зернью и карты, и никако. закладною игрою не играть, и не бражничать, и с пашни не збежать, и подможново хлеба и денег не снести, а пахать на великого государя добро и безохульно, и неоплошно.
А подмоги я взял из казны великого государя на Чичюйском волоку у приказново, у Ивана Жеглова, по сей записи наперёд на лошадь денег пятнатцать рублёв да на ральники рубль, да взаём в кабалу дватцать пуд ржы, да дватцать пять пуд ячменю.
А, будет он, Микитка, за нашею порукою великого государя пашню пахать, десятины ржы да полдесятины ячменю, не учнёт или каким воровством учнёт воровать, зернью и карты или закладною какою игрою играть, и бражничать, и пахать учнёт великого государя пашню оплошно, или поставит, или збежит, и подможный хлеб и деньги снесёт, и на нас, на порутчиках, великого государя пеня, а пеня, что великий государь укажет, и наши порутчиковы головы в ево, Микиткины, головы место, и подможной хлеб, и деньги сполна. А которой нас, порутчиков, влицах, на том и порука вся, и хлеб, и деньги нерозвытно.
На то послух служилой человек десятник казачей Вахрамей Максимов.
Поручную писал Васка Обухов.
Лета 7170 (1662) года, апреля в 1 день".
Митюшка Михайлов Квасов, вместо которого был устроен в пашню Никита Кирилов Шабалиных, сбежал в 1655 году с ватагой Мишки Сорокина. Таким образом, пашня Митюшки Михайлова лежала "впусте" без малого семь лет.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Оксёнка Михайлова ... Он одинок и земли пахать некем, и нанять в срок людей за бедностью нечем ...".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Мирошки Тимофеева ..."
У Мирошки Тимофеева фамилия была Квасов.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Евдокимка Филипова ...".
Евдокимко Филипов по прозвищу Шадра был зятем Мирона Тимофеева Квасова. Об устройстве Евдокимки Филипова в пашню рассказано ранее в судном деле. Мирон Квасов, выдав свою дочь за Евдокимку Филипова, сдал ему половину своей пашни. В судном деле записано:
"Здал он, Мирон, мне, сироте, своей пашни половину. И в нынешнем во 172 (1664) году, весною, посиял я, сирота, репу".
"А которая пахотная земля у меня, Мирошки, была и сенные покосы, и те де мы землю пахотную и сенные покосы розделили пополам".
16 февраля 1665 года Евдокимко Филипов в его челобитной по судному делу назван пашенным крестьянином.
Почему-то в этой книге не упомянут Гаврилко Михайлов Плехан. В книге за 171 (1662-1663) год он упомянут. В книге за 172 (1663-1664) год тоже упомянут. Упоминается и в последующем 178 (1669-1670) году.
"В пятой деревне на Захарове заимке у пашенного крестьянина, у Захарка Игнатьева ...".
В 1662 году в отписке таможенного целовальника Ивана Пивоварова Захарко Игнатьев назван новопашенным крестьянином. Он получил новую пашню там, где впоследствии была деревня Дарьина, но продолжал пока пахать в деревне Захаровой, а затем передал эту пашню своему сыну. Следовательно, 1662 год является годом основания деревни Дарьиной. У В.Н. Шерстобоева годом первого упоминания деревни Дарьиной назван 1723.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Ивашки Кондратьева Панова ...".
Ивашка Кондратьев Панов - сын черкашенина Кондрашки Моисеева. В 1665 году он получил новую пашню на устье реки Пеледуя. В этом же году он был ограблен людьми Никифора Черниговского. Пашню в деревне Захаровой он сдал в 1666 году.
"В этой же деревне у пашенного крестьянина, у *Марчка Васильева ...".
Марчко Васильев в книге выдачи семян в 1663 году записан как новопашенный. Фамилия была Хухорин.
А Андрюшка Федосеев в 1663 году упоминается в последний раз.
"В шестой деревне на Омельянове заимке (Сухнёвой) у пашенного крестьянина, у Омельки Степанова ...".
"В той же деревне у пашенных, у Ивашки Сухнёва да у Акинфейка Репина ...".
В 171 (1662-1663) году было записано иначе:
"В той же деревне у пашенных, у Данилка Михайлова Репки, у Ивашка Иванова Сухнёва".
А в 172 (1663-1664) году:
"В той же деревне у пашенного, у Акинфейка Данилова, да у Ивашка Сухнёва".
Они были складниками, то есть в одном тягле.
Записанный здесь в 171 (1662-1663) году и в 172 (1663-1664) году, Клим Иванов Кисилёв в 1665 году переместился на Чечуйский волок.
"В седьмой деревне у пашенного крестьянина, у *Кирилка Игнатьева Кобеля ...".
Эта деревня приписана к Сполошному лугу. На самом деле это была отдельная деревня на левом берегу речки Пилюды, впадающей в Лену с левой стороны. После её называли Кобелевой, а в 20 веке Орловой.
Кирилко Игнатьев Кобель ранее был красноярским казаком. Затем десятником в Амурском войске Хабарова. Пришел туда во второй приход Хабарова.
Участвовал в обороне Комарского острожка. Записан в послужном списке Онофрия Степанова Кузнеца. Кирилко Игнатьев Кобель был послан Онофрием Степановым Кузнецом в 1655 году с соболиною казною и с отписками в Якутск, и обратно на Амур не вернулся. В 1655 и 1660 годах о нём упоминается как о квасном и банном откупщике в Жиганах (в 760 км ниже Якутска).
В ужинной книге 171 (1662-1663) года записи об урожае нет, а есть запись о выдаче семян:
"Дано новопашенному Кирилку Игнатьеву Кобелю в подмогу пятьдесят пуд ржи".
А в книге 172 (1663-1664) года записано:
"У новопашенного, у Кирилка Кобеля".
В наказной памяти якутского воеводы написано:
"171 (1663) году по указу великих государей на том же Пирюдинском лугу посажен вновь в пашню пашенный крестьянин Кирилко Кобель, и ему де, Кирилку, под двор и под огород, и под скотинной выпуск, и под пашню, и под сенные покосы земля отведена против иных пашенных крестьян сполна и с прибылью".
В 1665 году он брал взаймы 50 пудов ржи:
"Се яз, новопашенный крестьянин Кирилко Игнатьев сын Кобель занял есми ис казны великого госудвря на Чичюйском волоке у приказново, у Семёна Иванова сына Епишева, у целовальника, у Дементия Караблёва, пятьдесят пуд ржи на подмогу для новой селидьбы на семена и на емена.
А заплатить тот хлеб, как мне, Кирилке, великого государя в казну спросят того хлеба, не задержав, из своея пахоты.
Кабалу писал на Чичюйском Максим Григорьев ярославец.
Лета 7173 (1665), мая в 4 день".
Максим Григорьев ярославец жив, но в пашенных крестьянах в 1665 году не упомянут, так как перешел в подъячие.
На обороте рукоприкладство и отметка о возврате ссуды:
"К сей кабале вместо заимщика Кирила Игнатьева по его велению Ондрюшка Лукин Ощепков руку приложил.
174 (1665) году, ноября в 28 день, по сей кабале приказной человек Фёдор Иванович Тышкевич взял в якутцкой отпуск. И в том ему отпись дана, и в приходную книгу записано того же числа".
"В седьмой деревне на Нижнем (Сполошном) лугу у пашенного крестьянина, у Давыдка Иванова Пшеничного ...".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Федьки Осипова ...".
У Федьки Осипова была фамилия Охлопков.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Стеньки Лукьянова ...".
У Стеньки Лукьянова фамилия была Зайков, но чаще его писали с прозвищем Чёрной.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Корнилка Алексеева ...".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у *Ивашка Еремеева Чопы ...".
Ивашко Еремеев Чопа впервые записан в ужинной книге 171 (1662-1663) года.
Имеется его челобитная об устройстве в пашню:
"Царю бьёт челом сирота твой, промышленный человек Ивашко Еремеев вымитин.
... Вели, государь, в Якутцком уезде в Чичюйском волоку на Нижнем Сполошном лугу с Давыдом Пшенишным и с ыными, и со всеми тутошными, со всеми вповал устроить в твою государеву пашню, в десятину, вместо збеглово пашенного хрестьянина Стеньки Маркова, да пахотную землю вповал, дворовую селидьбу и сенные покосы.
И пожалуй, государь, меня, сироту своего, на лошадь денежною подмогою и хлебом против моей братьи, пашенных крестьян".
На обороте рукоприкладство:
"К сей челобитной Матюшка Сосновской по велению Ивана Еремеева руку приложил".
Также имеется обычная поручная запись на нём, в конце которой написано:
"Послух Лука Лвов.
Запись писал пашенной Федька Осипов.
Лета 7169 (1661), генваря в 20 день".
Иван Еремеев Чопа получил подмогу и дал отпись:
"Се яз, Чечюйские волости новопашенной Ивашко Еремеев, взял есми на Чечюйском волоку из государевой казны из ссудных и помольных доходов денег для новой государевы пашни на ральники и на лошадь пять рублёв у приказного, у Ивана Александрова.
А отпись писал Лучка Лвов.
Лета 7169 (1661), маия в 9 день".
В ужинной книге 174 (1665-1666) года есть запись о том, что в 1661 году ему выдавалась ссуда:
"У пашенного крестьянина, у Ивашки Еремеева Чопы взято по кабале за дватцать за пять пуд, за ячмень, дватцать пять пуд ржи дачи служилого человека Иана Александрова да целовальника Дементья Караблёва 169 (1661) году. В том ему отпись дана по кабале, подписано то ж число".
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Панкратка Степанова ...".
У Панкратки Степанова было прозвище Масленик.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Ондрюшки Васильева ...".
У Ондрюшки Васильева была фамилия Габышев.
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у Васки Тимофеева Сапожника ..."
"В той же деревне у пашенного крестьянина, у*Родьки Ильина ..."
Первое упоминание о Родьке Ильине - в ужинной книге 172 (1663-1664) года.
Родька Ильин упоминается под разными именами: Пятунька (Пятой) Ильин, Родька Демидов. Ильин - это отчество, Демидов - фамилия.
Пашко Афанасьев последний раз упоминается в ужинной книге 171 (1663) года.
"Да на заимке сына боярского Фёдора Пущина ..."
История возникновения этой заимки описана в челобитной Фёдора Пущина:
"В прошлом, великий государь, в 169 (1660-1661) году бил челом тебе, великому государю, человек мой Ефтюшка Родионов в твою великого государя пашню на Лене реке на Чечюйской волок, на луг с пашенным крестьянином с Фетькой Яковлевым. И по твоему великого государя указу ему, Ефтюшке, велено было быть в той твоей великого государя пашне.
И он, Ефтюшка, из той твоей великого государя пашни, пократчи многие мои, холопа твоего, животы, збежал. Только ему, Ефтюшке, из твоей великого государя казны в тоё твою великого государя десятинную пашню подможных денег, ни хлеба, не дано было.
А после ево, Ефтюшки, на тоё землю посажен в твою великого государя пашню Максим Григорьев ярославец.
И в прошлом же, великий государь, во 171 (1662-1663) году был я, холоп твой, на твоей великого государя службе на Чечюйском волоку для дозора твоей великого государя десятинной пашни и хлебного выделу, и розправныз судных дел меж пашенными крестьянами и торговыми, и промышлеными людьми. И спахали, и посеяли мои, холопа твоего, людишка к нынешнему ко 172 (к 1 сентября 1663) году ржи десятины с четыре на Лене же реке, на усть Чесюя реки, на пустом лесопорослом месте. А от жилецких людей Чечюйские волости, от пашенных крестьян, то место удалено же.
... Вели, государь, на том месте и впредь мне, холопу твоему, людишками моими пахать и хлеб сеять. А с той пахоты не вели, государь, у меня, холопа своего, десятины и десятого снопа выделять. А вели, государь, тоё пахоту мне, холопу твоему, зачесть вместо своего великого государя хлебного жалованья в мой и сынишка моего Гришки Фёдорова оклад".
На обороте челобитной: "173 (1664) году, декабря в 16 день, на Чичюйском волоку в Судной избе приказному Ивану Васильеву сыну Бурлаку подал челобитную Якутцкого острогу сын боярской Фёдор Пущин".
А ещё раньше воевода Голенищев-Кутузов сообщал в Москву:
"В нынешнем, великий государь, во 170 (1662) году, июля в 16 день, бил челом тебе, великому государю, а мне, холопу твоему, подал челобитную Якутцкого острогу сын боярской Фёдор Пущин.
А в челобитной ево написано: служит де он, Фёдор, тебе, великому государю, по Якутцкому острогу, а твоё великого государя хлебное жалованье из Ылимского острогу по вся годы спона не доходит. А в Якутцком остроге, великий государь, пашенных мест нет, хлеб не родитца. А твоим, великий государь, хлебным жалованьем ево, Фёдоровым, окладом прокормитьца нечим.
И чтоб ты, великий государь, пожаловал ево, Фёдора: велел дать в Якутцком уезде на Чичюйском волоку пустое место, на усть Чичюя реки луг, под пашню и под сенные покосы ис твоево великого государя хлебного жалованья, как их братья тебе, великому государю, служат в сибирских городех с окладов своих с хлебного жалованья.
Да он, Фёдор, бьёт челом тебе, великому государю, человеком своим Пиминком в твою великого государя в пашню пахать свои земли на тебя, великого государя, десятину ржи без подмоги денежной и хлебной.
И я, холоп твой, до твоего великого государя уазу дал ему, Фёдору, на усть Чичюя пустой луг под пашню и под сенные покосы, и под скотиной выпуск, и с рыбною ловлею. А человеку ево Пиминку велел быть в твоей государеве пашне и пахать на тебя, великого государя, по десятине ржи на год, а себе, против того, свободных четыре десятины в поле, а в дву по тому ж, против иных твоих великого государя чичюйских пашенных крестьян.
А на себя ему, Фёдору, за твоё государево хлебное жалованье за ево, Фёдоров, оклад велел пахать в поле шесть десятин, а в дву по тому ж.
И о том, что ты, великий государь, мне, холопу своему, укажешь?".
На обороте первого листа отписки отметка о подаче: "172 (1663), сентября в 30 день, с ленским пятидесятником, с Фёдором Охлопковым".
В связи с этим как бы теряется смысл челобитной, которую Фёдор Пущин подавал Ивану Бурлаку. Может быть, из Москвы ответа на отписку воеводы Голенищева-Кутузова не было.
Так в 1663 году возникла на правом берегу Лены, в 57-и километрах вниз по Лене от Чечуйска и в 19-и километрах от деревни Сполошиной, деревня Пущина, которую в последнее время называли Прилуками. Её судьба оказалась незавидной, как и судьба многих ленских деревень. В 1990 году в ней проживало 3 жителя.
У В.Н. Шерстобоева первое упоминание об этой деревне отнесено к 1723 году.
Упомянутый здесь пятидесятник Фёдор Охлопков был тёзкой пашенного крестьянина Фёдора Осипова Охлопкова.