Ссыльные поселенцы в селе Красноярово
Мои предки жили в селе Красноярово Киренского района. Бывая в государственном архиве Иркутской области, я делала выписки обо всём, что касалось истории села в 19-м веке. Одна из сторон жизни всех сибирских деревень — это ссыльные поселенцы. Об этом я и хочу сегодня рассказать.
До революции Сибирь представлялась многим как место, где живут только отверженные люди, преступники, бродяги, старообрядцы. Да, сюда ссылали изменников, шпионов, военнопленных, сектантов, воров, "душегубов". За более тяжкие преступления осуждённых определяли на каторжные работы, на горнозаводские предприятия и рудники в Алтайский и Нерчинский округа. Остальных осуждённых определяли на поселение, распределяя их относительно равномерно по всей Сибири. Ссыльные поселенцы с трудом приживались на одном месте. Не имея первоначального капитала, почти невозможно было завести своё хозяйство. Часто поселенцы бежали с мест своих приписок, ближе к большим городам и к Московскому тракту. Таким образом, в Киренском уезде, и конкретно в Макаровской волости, к которой тогда относилось село красноярово, поселенцев в начале 19-го века было немного, один-два на село, в маленьких деревнях их совсем не было. Основную массу населения составляли старожилы, государственные крестьяне, потомки первопроходцев. Каторжане были только в селе Усть-Кут на соленом заводе. Во второй половине 19-го века каторжан стали использовать на Бодайбинских приисках, больше поселенцев стали определять в местные селения.
Если в селе или деревне ссыльные поселенцы не проживали, то всё равно, рано или поздно, крестьянам приходилось с ними сталкиваться. Почти через все населённые пункты проходил Якутский тракт, а по нему следовали ссыльные в Якутию. В начале 19-го века партии по Якутскому тракту отправлялись небольшие, пешем порядком. "Препровождение колодников ... исправляется ... теми же ямщиками и лошадьми ... что состоят на станциях". Ямщики не обязаны были возить бесплатно, но перевозили. "Крестьяне везут их на подводах ... особенно в зимнее время ... иногда почти и вовсе по неимению обуви и одежды из единого сострадания". Ночевки устраивались там, где были почтовые станции. Крестьяне были обязаны снабжать "проходящих" хлебом, но за деньги. Где не было специальных тюремных помещений, там арестанты ночевали в крестьянских избах, избы крестьяне предоставляли по очереди. "Признавая такой способ неудобным как по обременительности оного для жителей ... и по затруднению в удержании арестантов ...", в 1842 году пришло предписание строить специальные избы, но за счёт крестьян. Такая изба была построена в Улькане, там была почтовая станция. Когда почтовую станцию построили в селе Красноярово, следом построили и тюремный дом.
В арестантских партиях были не только сами осуждённые, но иногда и их жёны. Вот потрясающий документ: "закованный в кандалы ... с вольноидущей его женою Настасьей Пауль с малолетним ея сыном Иваном ... жену Пауль в ручные кандалы заковывать не следует потому, что она имеет при себе младенца, питает его грудью". Свободный, не осуждённый, человек идёт добровольно в Сибирь, а его заковывают!
Очень любопытные документы были обнаружены в архивном деле за 1871 год. В то время арестантам выдавали казённую одежду, но по прибытию на место назначения, эту одежду забирали для другой партии. Одежда состояла из чирок, онучей, кафтана, шаровар, шубы, рукавиц, холщовой рубахи. Во время проверки в Макаровском волостном правлении казённой арестантской одежды, например, в апреле, у многих не оказалось шуб и рукавиц, в мае-июне у многих не оказалось шаровар и онуч зимних. Одни каторжане объясняли отсутствие вещей тем, что вещи были сильно изношены, Пимон Попов сказал, что у него шаровары и чирки украдены в Орлингской волости, другие признавали, что вещи продали "для пропитания себе". Арестантам выдавали кормовые деньги, но это всего 10 копеек в сутки, даже по тем деньгам очень мало. Показательно то, что крестьяне покупали арестантскую одежду, не очень богатые крестьяне жили вдоль Якутского тракта.
А вот ещё один интересный документ. 16 июня 1871 года с Ульканской станции доставлены в волостное правление ямщиком, крестьянином Иваном Фёдоровым Арбатским два арестанта, следующих из Киренска в город Иркутск. Один арестант без ножных кандалов, второй без ножных и ручных кандалов, "отправлены так из Киренска по неимению". Опасная работа была у ямщиков, один крестьянин сопровождал двух осуждённых.
Преступники, определённые на поселение, не торопились работать. В документе 1805 года написано, что ссыльные поселенцы были людьми ленивыми и испорченными "просьбами милостыню высасывают", а старожилы "пропитание сами ... приобретают себе с великим трудом". Молодые поселенцы часто убегали, а старые и больные оставались на иждивении местных крестьян. Среди документов за 1809 год есть список нищих бродяг, которые "шатаются" по волости и выпрашивают милостыню. В списке 10 человек, пять ссыльных и пять крестьян. Среди них — двое слепых, один "за малоумием", один с изломанной правой рукой, да старики, одному из которых 92 года. Тем селениям, к которым эти люди были приписаны, предписывалось взять этих людей на попечение, "не дозволяя шататься".
Неприятности крестьянам доставляли не только нищие ссыльные, но и обеспеченные. В 1872 году, 18 июля, крестьяне села Красноярово выслали в Макаровское волостное правление "Объявление" о ом, что "... проживающий в нашем селении политический преступник Константин Николаев Плоцковицкий, присланный к нам несколько лет тому назад ... и имея у себя собаку и не имея за ней никакой крепи ... Плоцковицкого предупреждали насчёт его собаки ... т то, что мы её убьём. ... Она наохотила овец штук 20 из числа оных некоторые выжили едва живые и каждая овца стоит пять рублей и также истребила насколько кур и так просим рассчитаться с нами добрым порядком, но он не хочет". О принятом решении документов нет. По-барски вёл себя ссыльный, местных крестьян ни во что не ставил. Судя по фамилии, был это поляк, сосланный, скорее всего, после восстания 1861 года.
В 1885 году, 13 мая, крестьяне подали прошение в Киренский земский суд на водворяемо-рабочего, проживающего в селе Красноярово Николая васильева. Крестьяне ставят ему в вину то, что он избил крестьянина Хрисанфа Григорьева Арбатского, "От чего он через побои страдал много времени". Николай Васильев был "сидельцем" в заведении Ивана дружинина, и " ... через хитрости свои выманил через вино у поселенца ныне покойного Яна Вагиля расчистки семь десятин". Вагиль прожил в селе около 15 лет, умер от пьянства. Далее крестьяне пишут, что Николай Васильев увёз из зарода три воза сена, принадлежащих крестьянину Стефану Алексееву Арбатскому, в чём он сам и сознался, сказав, что сено это ему продали работники Стефана Арбатского за четыре бутылки вина. Уйдя из "сидельцев", Николай Васильев " ... дозволял себе частно продавать вино, через которое чинил разврат между молодыми холостыми ребятами, через это дозваливали себе делать пакости ... Положили: удалить Николая Васильева из нашего селения в другое". Поселенец Васильев написал заявление, в котором не признавал своей вины. С мая по август велась переписка о приобретённых Васильевым землях. О том, чем закончились эти разбирательства, в деле документов нет, не торопилась вышестоящая власть утверждать решение суда.
В 1901 году, 10 января, в доме учителя школы села Красноярово Владимира Михайловича Добрякова, поселенца, случился скандал и драка. скандал устроили и били его Филипп Арбатский и Андриян Нетёсов. Сельский староста М.Арбатский написал донесение в Марковское волостное правление, приехал становой пристав и выяснил, что учитель в здании школы проводил "мученические действия", в виде мужеложства, над своими учениками. Учитель был арестован и посажен 1 марта в Киренский тюремный замок.
На протяжении всего 19-го века в селе Красноярово жили поселенцы, но никто из них не оставил после себя потомство в этом селе. Дело в том, что статус поселенца был намного ниже, чем статус государственного крестьянина, не хотели крестьяне родниться с преступниками. Так и жили в селе весь 19-й век только Арбатские и Нетёсовы. Если посмотреть родословную Нетёсовых, за кого они выдавали своих дочерей замуж, то не встретишь ни одного поселенца. Выдавали исключительно за крестьян-старожилов: за Арбатских, Алексеевых, Ворониных, Красноштановых, Леоновых, Любавских, Марковых, Потаповых, Рыковых, Трифоновых, Тирских, Швецовых, Хромовых. Те, в свою очередь, поступали точно также. Поэтому, нельзя утверждать, что потомки коренных сибиряков — это потомки преступников. Если в далёком 17-м веке и были у кого-то из старожилов предки ссыльными, то далеко не у всех.
В первой половине 19-го века в Макаровской волости преступности практически не было, об этом говорят отчёты волостного правления, жалобы крестьян на поселенцев не встречаются, поселенцы вели себя тихо. Во второй половине 19-го века поселенцев становится больше, среди них появились иностранные граждане. Поселенцы ведут себя нагло, никого не боятся. В этом виновата местная власть, не торопилась она защищать коренное население. Поселенцы становятся настоящим бедствием для старожилов.
Т.А. Непомнящих, член Иркутского общества "Родословие"
Ленские зори Киренск № 84 от 17 ноября 2015 года