В звании сержанта

  Усть-Кутский район, деревня Кокуй. Здесь в 1924 году родился Антипин Михаил Иннокентьевич, младший, четвертый, ребенок в семье. Я шла на встречу с этим человеком, волнуясь и любопытствуя: вот еще одна судьба, помеченная черной краской войны, еще одна жизнь, победившая смерть, еще одна память.

 Как ни тяжело было родителям, а выучили, вывели они в люди всех своих детей. Окончив 4 класса в родной деревне, а затем еще два в Подымахино, Михаил Иннокентьевич отправился в Киренск учиться на ветврача. Вернулся в Таюрский
сельсовет уже специалистом и сразу приступил к работе, которой оказалось не так уж мало: все мычащее и хрюкающее хозяйство трех близлежащих деревень нуждалось в уходе и лечении. Так и работал, не покладая рук, до самого 41 года, пока не призвали его на
фронт.

  Спрашиваю: "Как служилось? Что запомнилось?".
  — Все помню, — отвечает Михаил Иннокентьевич и замолкает. А я ощущаю полную беспомощность и невозможность представить, что ему вспоминается. Война, непережитая мною, осталась где-то там, в прошлом, хотя пугает выстрелами с телеэкранов и смертью
с книжных страниц. А напротив меня сидит один из тех, кого мы называем живой историей. Неразговорчивый седой человек, который, может быть, часто просыпается по ночам от тревожных снов, наполненных свистом пуль, и каждый год 9 мая поминает павших
друзей.

  Я молчала и думала о том, имею ли я право тревожить его старые раны, и услышала тихий голос Михаила Иннокентьевича: "Звание у меня было сержант. Служил в Читинском
военном округе. Механизации никакой, вся артиллерия — на лошадях. Поэтому мне, как ветеринару, работы было много... Харбин, Маньчжурия... Награды? Есть".

  Только в 47-ом Михаил Иннокентьевич вернулся домой. Но на отдых времени не было: разрушенное хозяйство нуждалось в восстановлении. Приняв должность председателя сельского Совета, Михаил Иннокентьевич стал хозяином в четырех деревнях: Мироново, Новоселове, Таюра, Кокуй. Снова, как в годы войны, впрягались здесь в работу усталые женщины и измученные дети. Им, кроме хлеба, нужна была еще и моральная поддержка, ведь многие похоронив своих близких, потеряли стимул к жизни. А страна, действительно, как это ни банально сейчас звучит, нуждалась во многих продуктах сельского хозяйства.

  13 лет Михаил Иннокентьевич трудился на посту председателя сельсовета. А потом...
  — Пришла замена, — рассказывает он, молодежь выучилась, приехала в деревню с новыми знаниями, свежими силами...

  Следующее и последнее место работы Михаила Иннокентьевича — Осетровская судоверфь. Здесь, на строительстве деревянных судов, он проработал до самой пенсии. За это время
дети стали взрослыми, выросли и четыре внука, подрастает правнучка. Едва разговор зашел о них, лицо Михаила Иннокентьевича оживилось, и мне стало понятно — вот она, жизнь, о которой стоит говорить, потому что она — настоящая, а для прошлого слов не осталось, о прошлом — только воспоминания.

  Сын живет в Иркутске, дочь — здесь, в Усть-Куте, рядышком. Из своих небольших средств бабушка с дедушкой выкраивают ежемесячно некоторую сумму для помощи учащемуся в Новосибирске внуку, о котором с гордостью говорят: "Будет он инженером-судостроителем" • Я обратила внимание на изуродоватшую левую руку Михаила Иннокентьевича. Оказывается, много лет назад на охоте он повстречался с медведем. Вот такой след остался от этой, далеко не дружеской встречи — неправильно сросшиеся кости.
  — Сейчас на охоту не хожу, года не те. А вот ягоды и грибы, — это да, собираем,
заготавливаем. Да и как же иначе? Витамины зимой нужны и нам с бабушкой, и внучатам.

  Где-то за моей спиной неожиданно раздалось глухое шипение, а затем хозяйка старинных часов прокуковала поздний час. Пора было уходить. Я попрощалась и пошла, а дорогой все перебирала в памяти те немногие, скупо оброненные слова, в которых загадочным образом уместилась целая человеческая жизнь. Вспоминалось обрамленное седой бородкой, искусанное комарами в долгом походе за дарами природы лицо Михаила Иннокентьевича. Я слово за словом прокучивала в уме нашу беседу и с удивлением отметила, что в этот вечер не услышала ни одной жалобы: здоровье в порядке, дети устроены, пенсии и хватает, в автобусе бесплатно можно ездить. Надо побелить, но соседи помогут, а с покраской сами хозяева справятся. Нет, все же одна жалоба была: батареи текут. Два раза обращались в ЖКО, результата никакого. А ведь самой малости просит заслуженный человек, ветеран войны и труда: "Помогите не замерзнуть зимой". Ничего ему больше не надо, все остальное готов сделать и делает сам. Так неужели трудно сделать для него то, что вполне возможно?

  Н. Ефимова, библиотекарь филиала № 5 ЦБ.