Впереди жизнь

  С холодным январем 1921 года в Карам пришла первая годовщина установления Советской власти в селе. По-новому отпраздновали это событие крестьяне во главе с коммунистами. Был большой сельский сход. Мужики дружно хлопали в ладоши местным и приезжим ораторам. Те говорили о конце гражданской воины, об изгнании интервентов и белогвардейцев, о демобилизации и переходе на трудовой фронт Красной Армии.

  Партия, Советская власть призывали народ работать, трудиться, подымать разоренное хозяйство большой страны, а заодно — и свое собственное. Мужику так надоела война, он так стосковался по мирной жизни, что, кажется, готов был перерыть всю землю, растопить снега и прибайкальские гольцы во имя мирной жизни.

  С богатой добычей пришли все охотники из тайги, и пушнина была большим подспорьем к хорошему урожаю, к бюджету в каждой семье. Даже такие многосемейные люди, как братья Егор п Степан Яковлевичи, воспрянули духом. У них словно бы выросли крылья. В длинные зимние вечера, когда женщины пряли и ткали, чинили немудрящую одежду, собирались мужчины, подолгу говорили об утверждающейся жизни.
  — По паре бы лошадей на ваши семьи, нужду на порог небось, не пустили бы,— словно подзадоривая братьев, говорил первый, теперь уже отставной, председатель Совета Николай Михайлович Сафонов.
  — Мы ее и так в шею выгоним, нужду-то,— твердо ответил Степан Яковлевич. — Власть мужицкая нас в обиду не даст.
  — Неужели она такая добрая, что всех бесплатно кормить будет?
  — А мы не калеки, — отвечал старший из братьев Егор Яковлевич. — Дай нам землю, волю да добрую долю, мы сами горы перевернем.
  — Что-то, Михалыч, все хитришь да подсмеиваешься? — по - мужицки, откровенно спросил Степан Яковлевич. — Братья твои в партии, кроме них в деревне два десятка партийцев, коммуну вот задумали создавать, а ты все норовишь сторонкой. Отчего бы это?
  — Не сразу родились, не сразу крестились, не сразу и в партию вступим,— заявил
осторожный Николай Михайлович, явно уклоняясь от прямого ответа.
  — Он хочет на чужом горбу в рай попасть, — заявили Денис и Ксенофонт, потратившие немало труда, чтобы склонить старшего брата к вступлению в партию и в коммуну.

  Подобные разговоры всю зиму велись в сельсовете, в избах, на улице — всюду, где собирались мужики скоротать относительно свободное от работы время.

  Часто собирались активисты одни. Иногда у них был кто-нибудь из волости или уезда,
и тогда разговоров и расспросов хватало на дни и ночи. Уже в тот год, на заре Советской власти, зима была временем политической учебы, идейного роста актива. Как и в зиму двадцатого года, они много читали, спорили, а не понимая, ждали кого-нибудь из уезда; и тогда у них завязывались еще более оживленные беседы.

  Карамские коммунисты много работали над организационным укреплением ячейки,
ростом ее рядов занимался каждый партиец. Поверил в партию, понял ее задачи — разъясни товарищу, приведи его в ячейку. Такая задача ставилась перед каждым, и все ее добросовестно выполняли.

  Бюро ячейки тогда ещё не избирали, но оно существовало постоянно из 3—5-ти активистов. Они собирались, советовались, иногда спорили и, придя к единству, расходились вновь, чтобы крепить это единство вширь и вглубь.

  Зимой 1921 года Афанасий Гаврилович, Степан Яковлевич, Алексей Спиридонович,
Денис Михайлович не один раз выезжали в соседние деревни и выселки Ханду, Тэйкан, Туколонь. Задачу ставили перед собой все ту же: множить ряды коммунистов, разъяснять политику партии, Советской власти.

  Обычно они заезжали к куму, свату или просто к приятелю, собирались соседи, садились вокруг самовара, и простая дружеская беседа заменяла лекцию, доклад, книжку. Сочувствующие находились всюду, а некоторые вступали в будущую коммуну. Одним из них был Данила Иванович Сафонов из Тэйкана. Этот 29-летний крестьянин не только вступил в ячейку, но стал вскоре ее активистом.
  — Будет наш Карам коммуной! — заявил как-то среди активистов Афанасий Гаврилович, слушая их доклады о том, как дружно поддерживают мужики рабоче-крестьянскую власть, как быстро растет в деревнях число коммунистов и им сочувствующих.
  — Без шкуродеров и без нищих, чтобы все были сыты и довольны, — поддержали его
старики Гаврила Гаврилович, Григорий Васильевич.
  Они с юношеским энтузиазмом воспринимали первые успехи новой власти и партийной ячейки.

  От Карама до Петровой и Жигаловой — повсеместно возникали и крепли партийные ячейки. Неопытны, подчас неграмотны были первые коммунисты, но их стойкость в борьбе за Советскую власть проверялась делом, иногда открытым боем с врагом. Они верили в окончательную победу над контрреволюцией и сразу оседло сели на мирную землю, чтобы ее соками растить повое поколение людей. Они и не подозревали, что враг жесток, коварен, враг затаился где-то совсем близко и, сам издыхая, мог нанести еще смертельную рану.