Места проживания и состав крестьянского населения в 1652 году

    В 1652 году ехали на воеводство в Якутский острог Михаил Семёнович Лодыженский и дьяк Фёдор Васильевич Тонков. На сей раз они зимовали не в Илимском остроге, а в пределах Якутского уезда, на Чечуйском волоке. Проплывая вниз по Куте и Лене до Чечуйского волока, они составили роспись заимок. О проделанной работе сообщили в Москву:
    "По твоему государеву указу и по наказу, каков наказ дан накм, холопам твоим, на Москве за прописью дьяка Григория Протопопова, велено нам, холопем твоим, будучи на твоей государевой службе на Лене в Якуцком остроге, высмотреть того накрепко, есть ли по Лене реке и по иным рекам блиско Якуцкого острогу вверх до Чичюйского волоку пашенные угожие и пространные места, и мочно ли в тех угожих пространственных местех до Чечюйского волоку пашни завесть, и крестьян на пашни устроить, и хлеба на Ленских служиаых людей и на ружников, и на оброчников, и на всякие Якутцкого острогу расходы напахать, чтоб, государь, их Тобольска и из Енисейского острогу, и с Ленского волоку впредь на Лену в Якуцкий острог хлебных запасов не посылать.  А около, государь, Ленского волоку на низ по Лене реке до Чечюйского и вверх по Лене ж реке до Верхоленского, и около Верхоленского острошку велено по твоему государеву указу в пашню крестьян строить воеводе Богдану Оладьину.

   И в нынешнем, государь, во 161 (1652) году плыли мы, холопи твои, Леною рекою с Ленского волоку от устья Куты реки до Чичюйского волоку и наехали, государь, в Ылимском уезде от усть Куты реки до Чичюйского волоку по Лене сорок девять заимок (в росписи упомянуто лишь соро заимок). А владеют теми заимками торговые и новопашенные крестьяне.
  Да на тех же, государь, заимках три мелницы болших да пять мелниц колотовок. А оброку, государь, с тех мелниц кте мелницы тебе, государю, не платят. Да те, государь, торговые и новопашенные люди, которые теми мелницами владеют, заимки свои и мелницы промеж себя закладывают и продают без твоего государева указу.
  А по нашему, холопей твоих, дозору на тех заимках к старым торговым и новопашенным людям вприбавку устроить сто пятьдесят человек.
  А Илимского, государь, острогу воеводе про те заимки неведомо, потому что государь от Илимского острогу те заимки удалены, и за дальним путем Илимского острогу воеводы на Лене сами не бывают, и тех заимок не ведают".
  Конец отписки, касающийся Чечуйской волости Якутского уезда, приведем несколько позже.

За четыре года после основания Илимского воеводства количество крестьянского населения на реке Лене непрерывно возрастало и к концу 1652 года увеличилось в несколько раз. Для удобства управления были созданы волости.
Итак, в 1652 году проездом в Якутский острог воевода Михаил Семёнович Лодыженский составил:
"Роспись Илимского уезду пашенным заимкам с усть Куты речки вниз по Лене реке до Чичюйского волоку, на которых заимках в нынешнем во 161 (1652) году, едучи проездом, столник и воевода Михайло Лодыженский да дьяк Фёдор Тонков дозрили пашню и на тех заимках переписали поимённо пашенных крестьян, и сколько на каждую заимку надобно прибавить вново пашенных крестьян".

  Хотя здесь сказано, что "переписали поимённо пашенных крестьян", переписали поимённо они не все. На тех заимках, где жили несколько крестьян, в большинстве случаев упомянут кто-нибудь один "с товарыщи" с указанием количества человек. Кроме того, в роспись не вошли заимки от Верхоленского острожка вниз по Лене до устья Куты, так как Лодыженский там не побывал.

  Имеются два вида этой росписи. Одна представляет собой черновик и находится в фонде Якутской приказной избы. Вторая, чистовая, была послана в Москву и находится в фонде Сибирского приказа.. Различаются они только тем, что в них указано разное количество крестьян, которых можно было бы добавить на каждой заимке. В черновике это количество неоднократно изменялось, исправлялось. Позже предположения М.С. Лодыженского были многократно превышены, так что мы не будем приводить эти данные.

  Что же касается Чечуйской волости, то по ней имеются исчерпывающие сведения. По приказанию М.С. Лодыженского пятидесятник Иван Григорьев Щукин (он же Кожин) переписал все заимки и всех проживающих там пашенных крестьян.

  Но есть возможность восполнить пробелы в сведениях по заимкам Илимского воеводства из других документов.

  В 1653 году илимский воевода Богдан Денисьевич Оладьин составил полный список крестьянского населения Илимского уезда. Он назван:
"Роспись Ленского волоку Илимского острогу посацким людям и пашенным крестьянам, и ссыльным черкасам, которые в прошлых годех при прежних воеводах, при Василье Пушкине, при Тимофее Шушерине и во 160 (1651-1652) году и в нынешнем во 161 (1652-1653) году при воеводе при Богдане Денисьевиче Оладьине построены в государеву десятинную пашню по Илиму и по великой реке Лене, и на усть Куты, и на Орленге, и под Верхоленским Брацким острожком на Тутуре, и вниз по Лене на усть Киренги реки по Чючюйский Тунгуской волок".

  Из неё мы возьмём только сведения по ленским крестьянам. Недостаток этой росписи состоит в том, что в ней не указаны места проживания. Этот недостаток восполним сведениями из более позднего документа - окладной книги 1656 года, в которой даётся привязка к местности.

В пятидесятых годах 17-го века началось заселение мест, пригодных под пашню, ниже Верхоленского острожка.

"160 (1652) году, марта в 9 день, построены в государеву десятинную пашню под Верхоленским острожком на Кошевом лугу ис промышленных людей Матюшка Гаврилов Ханяпта да Екимко Клементьев".

Впоследствии на этом месте была деревня Коркина на правом берегу Лены, в 44 километрах ниже Верхоленского острожка.

"160 (1652) году, марта в 19 день, построен в государеву десятинную пашню на Кошевом же ина Берёзове лугах ис промышленных людей Сенька Володимеров южак".

Запись неопределённая, поскольку указано два луга.

"160 (1652) году, марта в 31 день, построен в государеву десятинную пашню под Верхоленским острожком ис промышленных людей Мишка Иванов Гладышев".

Запись очень неопределённая.

"Апреля в 13 день (1652г.) построен в государеву десятинную пашню под Верхоленским острошком против Берёзова яру ис промышленных людей Марчко Карпов вычегжанин".

Из более поздних документов выясняется, что он был устроен в деревне Балахне ниже устья Тутуры.

"Апреля в 19 день (1652 г.) построен в государеву десятинную пашню под Верхоленским острошком на Кошевом лугу ис промышленных людей Ивашко Осипов Кудря".

"161(1652) году, декабря в 21 день, построен в государеву десятинную пашню под Верхоленским острошком пониже Нербова камени ис промышленых людей Богдашко Данилов Салдат".

Из документов выясняется, что он был устроен в пашню на правом берегу Лены примерно в полкилометре выше устья Тутуры. В "Описании реки Лены" составленом в 1735 году переводчиком экспедиции Академии наук И. Яхонтовым, эта заимка названа Мироновой.

В 1648 году в Тутурской слободе по-прежнему пахали пашню черкасы:

Игнашка Васильев Купряк,
Якушка Абросимов,
Ивашко Оксентьев Рудой,
Ивашка Фёдоров Диряев,
Ефимко Иванов Плужный,
Данилко Игнатьев Головной,
Мишка Данилов Головной,
Сенька Андреев.

Вместо Осташки Васильева, которого убили "братские люди", стал пахать его пасынок черкашенин Игнашка Иванов Зверев. А Карпик Никитин Кузнец по его челобитью был переведён в служилые люди, стал кузнецом.

После приезда в Илимский острог воеводы Т. Шушерина на Тутуре пашенных крестьян прибавилось. Воевода сообщал в 1650 году в Москву:
"Вверх по великой реке Лене к Верхоленскому острошку на Тутуре построил я, холоп твой, ссыльных же людей Григория Облязова: Васку Орлова да Матюшку Татарина".

В росписи ссыльных о Ваське Орлове записано:
"Васка Иванов з женой с Окулинкою да с сыном Матюшкою".

Место его поселения легко определяется. На правом берегу Лены в одном километре от устья речки Тутуры возникла заимка Орлова.

Из поздних документов выясняется, что заимка Матюшки Семёнова Татарина - это Балахня, на правом берегу Лены, в трёх километрах ниже устья Тутуры. В росписи ссыльных о нём записано:
"Матюшка Тотарин з женой с Окулинкою".

Тогда же воевода Т. Шушерин сообщал в Москву:
"Да на Тутуре ж, государь, построены в твою государеву пашню ссыльные люди:
поп Ивашко Борисов
да Савка Коркин
да Пашка Перетрутов
да Федька Пуляга
да Сидорко Власов черкашенин".

  О дальнейшей судьбе попа Ивашки Борисова, как было сказано раньше, больше не упоминается. А Савка Иванов Коркин был устроен там, где была деревня Коркина. Но пробыл он там недолго. Какими-то путями он оказался на Амуре и записан в послужном списке Онофрия Степанова Кузнеца среди охочих служилых людей, отличившихся при обороне Комарского острожка. Эти охочие служилые люди пришли в амурское войско с Третьяком Чичигиным и с племянником У. Хабарова Артемием Петриловским в 1651 году. В 1653 году Савка Коркин был послан с отписками на Лену.

Ещё в конце апреля 1652 года Федька Пуляга был в Якутском остроге. Сохранилась его отпись:
"Се аз, Фёдор Иванов сын Пуляга, взял есми из государевой казны у целовальника Родьки Фомина для ради государевы смольныя работы полпуда муки ржаной.
В том ему, Родиону Фомину, и отпись дал.
А опись писал промышленный человек Бориско Данилов сын окружанин.
160 (1652) году, апреля в 27 день".
на обороте: "К сей отписи вместо Федьки Пуляги по его веленью Петрушка Паутов руку приложил".

Пашко Перетрутов и Федька Пуляга в росписи пашенных крестьян илимского воеводы Б.Д. Оладьина не упоминаются. Но Федька Иванов сын Пуляга записан в окладной книге жалованья за 173 (1664-1665) как соловар. В поступной памяти Ерофея Хабарова на свою заимку Киренскому Троицкому монастырю в 1667 году Федька Пуляга упоминается как прежний усольский соловар.

Одним из условий передачи заимки Хабаров поставил устройство Федьки Пуляги в монастырь.

Почему-то в отписке Т. Шушерина не упоминается устройство в пашню Сеньки Иванова, прибывшего на Лену в составе третьей партии черкесов. В росписи воеводы Б. Оладьина он записан в Тутурской волости. Сенька Иванов имел прозвище Окованец.

В росписи Б. Оладьина записан Ондрюшка Ортемьев. Он же записан в окладжной книге 1656 года:
"На Тутуре же в слободе пашенной Ондрюшка Ортемьев черкашенин".
Однако же среди чугуевских, курских и воронежских черкасов такого черкашенина не было.

В росписи Б. Оладьина записано:
"Тоё ж Тутурской волости збежали безвестно пашенные крестьяне:
Стенка Стефанов
Сенка Никонов
Сергушка Иванов
Пашенные крестьяне Микитка Ноздричев, Федька Мотора в татинном деле посажены за пристава".
За что посажены, неизвестно. Микитка Ноздричев, возможно, далее упоминается под именем Микитка Кондратьев Гремигузь.

Ниже Тутурской волости была Орленская волость. Название это происходит от впадающей в Лену речки Орленги (сейчас Орлинги). В 17-ом веке в названии волости букву "г" упускали, писали "Орленская". Так будем называть и мы. О заимке Орленской волости сохранилось очень мало документов. К тому же крестьяне очень часто переселялись с заимки на заимку. Заимки не имели названий. Поэтому для определения мест проживания пашенных крестьян придётся привлекать более поздние документы. При этом всегда есть возможность впасть в ошибку.

Первой с верху в Орленской волости в это время, видимо. была заимка Гришки Ильина важенина. О нём в окладной книге 1656 года записано:
"161 (1652) году, декабря в 11 день, построен в государеву десятинную пашню ис промышленных людей Гришка Ильин важенин вверх по Лене реке в ботах у Бичи речки".

Вначале можно предположить, что речь идёт о деревне Закаменской. Но в описании Д.Г. Мессершмидта, относящемуся к 1723 году, и в описании И. Яхонтова, относящемуся к 1735 году, эта деревня не упоминается. Значит, речь идёт о деревне Батовке, в 91 километре ниже устья Тутуры.

Следующей была заимка Фомки Серёдкина, впоследствии называемая Шерстенниковой (Матюшиной):
"160 (1651) году, октября в 19 день, построен в государеву десятинную рашню вверх по Лене реке на левой стороне у курьи ис промышленных людей Фомка Семёнов Серёткин пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри".

Затем он записан в 1658 году.

В 1661 году он не упоминается, а в 1664 году упомянут "Фомка Семёнов".

Затем в книге за 182 (1674) год сообщается, что Фомка Семёнов Серёдкин переведён на Ангару.

Ниже её была заимка Пятуньки Филатова. О его устройстве в пашню записано в окладной книге 1656 года:
"160 (1651) году, октября в 25 день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене реке на левой стороне на усть Чичапты речки из вольных гулящих людей Пятунька Филатов пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри".
Речка Чичапта на современных картах называется Чичиктой. Получается, что это будущая деревня Старцева.

Следующей была заимка Сеньки Григорьева Мозолина. О его устройстве в пашню записано в окладной книге 1656 года:
!161 (1652) году, сентября в 1 день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене реке на правой стороне повыше Сарафановы речки ис промышленных людей Сенька Григорьев Мозолин".

У В.Н. Шерстобоева в книге "Илимская пашня" том 1, написано, что в фонде Илимской воеводской канцелярии, когда этот фонд находился в Государственном архиве Иркутской области, имелась копия памяти об отводе пашни Сеньке Мозолину. Сейчас этот фонд находится в Москве в Российском государственном архиве древних актов под этим же названием. Номер фонда поменялся на 494, номер дела в описи 1 остался прежним 260. Но в описи написано, что это дело выбыло. В РГАДА мне сообщили, что это дело не было прислано из Иркутска. В Иркутске оно тоже не найдено. А В.Н. Шерстобоев писал, что там находится порядка тридцати копий данных. Ценные документы всё время куда-то выбывают, белые пятна в истории увеличиваются. Приводим то, что написано у В.Н. Шерстобоева:
"В этом же деле имеется копия памяти воеводы Оладьина служилому человеку Антипке Григорьеву Сорокину об отводе промышленному человеку Сеньке Мозолину по Лене "от Сарафанной речки до устья Зеленбы речки на пустом месте, на покрайках, обе стороны Лены реки с островками и за островками, и с рыбными ловлями, и под сенные покосы, и под двор, и под гумно, и под огород".

Сорокину поручалось выехать на указанные места "и приехав, дозрить тоё земли: порозжие ли те места, и по дозору обыскать ленскими тутошными окольными жильцы, пашенными крестьяны, не в даче ли у кого те пахотные места на покрайках". При отводе учинить межи и грани загранить. "И владеть ему тоё землёю, и пахать на государя... по вся годы беспереводно в самых лутчих местах с великим радением неоплошно..."

А льготы ему, Сеньке, дано по государеву указу на пять годов для лесной росчистки со 161 (1652), с сентября с первого числа да по 166 (1657), сентября по тоже число. И в те льготные годы ему, Сеньке, на той заимке хлебной пашни роспахать и сенные покосы, и скотиной выпуск росчистить, и двор себе на тех местах построить".

Сеньке в подмогу было выдано из казны 10 рублей на лошадь, 2 сошника, 2 топора, 2 косы, 2 серпа, 5 четвертей ржи, 3 четверти овса и четверть ячменя.
Подлинник этой памяти был отдан Сеньке вместе с "данной" впредь для владения".
Речка Зелиньба в "Описании реки Лена" 1735 года И. Яхонтова названа Зелингой. А на современных картах она называется Илита. Таким образом, Сенька Мозолин был поселен на том месте, где впоследствии была деревня Сурова.

О следующих вниз по Лене заимках нет полной ясности. На левой стороне Лены ниже речки Нижней Сарафанихи была заимка Дядина, названная по прозвищу жившего там крестьянина. Об устройстве его в пашню ничего неизвестно и в окладных книгах о нём не упоминается. Он упомянут в "данной" при устройстве в пашню нтже его заимки двух пашенных крестьян Костьки Ермолина и Митьки Яковлева. Об устройстве их писал воевода Т. Шушерин::
"Промышленного человека Костентинку Ермолина на великой реке Лене выше Орленги на наволоках...
Промышленного человека Микитку Яковлева на великой реке Лене повыше Орленги".

В книге В.Н. Шерстобоева "Илимская пашня" том 1 приводится копия данной на их пашню из фонда Илимской воеводской канцелярии, когда этот фонд находился в Государственном архиве Иркутской области:
"Лета 7158 (1650) году, марта в 11 день. Бьёт челом государю, а в Ылимском остроге в Съезжей избе воеводе Тимофею Васильевичу Шушерину подали челобитную промышленные люди Костька Ермолин, Микитка Яковлев, чтоб государь их пожаловал: велел бы им быть в своей государеве пашне и велел бы им дать на великой реке Лене земли под пашни повыше Орленги с верхнего конца от Сарафаново зимовья речка и от той речки внис по Лене по обе стороны Лены и пониже Спиридоново зимовья первый наволок и пониже того наволока исток. А те наволоки все лежат впусте.

И по государеву указу и по приказу воеводы Тимофея Васильевича Шушерина данной Костьке и Микитке нат тем волоком под дворы и под гумно и под огороды - земли по десятине человеку, в длину по восьмидесят сажен, а поперек по сороку сажен. И на тех им местах дворы и гумны поставить и огороды распахать.

А пашни им пахать на тех наволоках в поле по пяти десятин, а в дву по тому ж. А сена им косить на тех же лугах по 200 копён на год из льготы на два годы с нынешнего 158 (1650) году да до 180 (должно быть: 160) году.
А как им, Костьке и Микитке, те льготные годы отойдут, и им после тех льготных лет на тех наволоках пахать на государя пашни по десятине. А на себя им пахать сверх того по 4 десятины свободных, без десятого снопа инных пашенных крестьян. А что будет сверх того спашут на себя десятин, и с той им пахоты платить в государеву казну, что государь укажет. А под скотинные выпуски огородить им на тех же наволоках непахотных мест, смотря по своей мочи и по скоту.

А на подмогу им, Костьке и Микитке, дано из государевой казны на лошадь и на пашенной завод по десяти рублёв денег, по двои сошники да по два серпа, по два топора, по две косы. Да на семена и на емена - хлеба по пяти чети ржи, по чети ячменю, по три пуда овса.

Ко подленной данной государеву печать земли Сибирские Ленского волоку Илимского острогу воевода Тимофей Васильевич Шушерин приложил.
Подленную данную крестьянин Яков Дядин принял, его прозьбою Мирон Дядин росписался".
Сейчас этот документ утрачен.
Почему данную принял Яков Дядин, а не Костька Ермолин или Микитка Яковлев, неясно.
В 17-ом веке не было единообразного написания имён, фамилий или прозвищ.
В 1664 году в списке крестьян Орленской волости: "Ярасимко Архипов".
В окладной книге за 1671-1672 год упоминается "Ярко Архипов сын Дядя".
Откуда он родом сообщается в окладной книге за 1677 год: "Ярко Архипов сын мезенец".
В 1681 году: "Герасимко Архипов".
В ужинной книге 1682 года: "Яков Архипов сын мезенец".

В ужинной книге 1686 года: "Ярофейко Архипов".

Что же касается происхождения Костьки Ермолина, то в окладной книге 169 (1661) года написано:
"Костька Ермолин сын пежемец".

А пахали Костька Ермолин и Микитка Яковлев на разных заимках, на противоположных берегах Лены. В окладной книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене реке на правой стороне Пашенной Костька Ермолин пашет на государя десятину ржи да подесятины яри.
Вверх по Лене реке на левой стороне пашенной Микитка Яковлев Дугин пахал на государя десятину ржи да полесятины яри. И во 164 (1655) году Микитка Дугин помер. И в его место повёрстан ис промышленных людей Мишка Тимофеев в то же, Микиткино, тягло".
По этим данным можно определить заимки, на которых пахали Костька Ермолин и Микитка Яковлев Дугин. Заимка Костьки Ермолина - это будущая деревня Закобенина, а заимка Микитки Яковлева, вероятно, та же заимка Дядина.

В 1651 году был устроен в пашню ещё один промышленный человек. Об его устройстве написано в окладной книге 1656 года:
"160 (1651) году, ноября в ... день построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене на левой стороне из промышленных людей Ивашко Козьмин пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри.
И во 164 (1656) году Ивашко Козьмин тоё государеву десятинную пашню здал промышленному человеку Максимку Максимову пежемцу пахать ис того же тягла".
Впоследствии эта деревня называлась Максимовской, но среди установившихся к концу 17-го века названий такого названия не было. Чаще её называли Басовой.

Выше устья Орленги был устроен в пашню при воеводе Т. Шушерине ещё один промышленный человек, но точное место не указано:
"Промышленного человека Васку Офонасьева на великой реке Лене выше Орленги".
В росписи крестьян Орленской волости у воеводы Б. Оладьина он записан с прозвищем "Васка Офанасьев Ломонос".
А в окладной книге 1656 года записано, что он пересился в 1654 году на устье речки Гульмы. Это будущая деревня Козлова, ниже Верхоленского острожка в 15 километрах на правом берегу Лены.

Ещё об устройстве в пашню одного промышленного человека сообщал воевода Т. Шушерин:
"Богдашку Офонасьева устюженина на великой реке Лене к Орленге".
А в окладной крестьянской книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене на правой стороне Богдашко Офонасьев Шайдур..."
Эта деревня Седунова.

Напротив устья речки Орленги на левом берегу Лены была заимка одного из первых ленских землепашцев Офоньки Иванова Долгово. О её местоположении в окладной книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене реке на правой стороне на усть Орленги и Кухты речки - пашенной Офонька Иванов Долгой".
Заимку Офоньки Долгово проезжавший здесь в 1723 году Д.Г. Мессершмидт назвал "Орлинга погост" и пометил, что она находится на левом берегу Лены.
А в "Описании реки Лены" И. Яхонтова в 1735 году записано:
"Орленская слобода Илимского уезду на левом берегу Лены, немного пониже устья Кухты реки".
Впоследствии берег стало стало подмывать, и поселение перенесли на правый берег ниже устья речки Орленги. Сейчас она называется Орлинга.

Воевода Т. Шушерин сообщал об устройстве в пашню "промышленного человека Потапка Гаврилова Усолья Камского на Лене реке пониже Орленги".
Пониже Орленги на обоих берегах было много заимок, поэтому определить место его поселения невозможно. Почему-то в окладной книге 1656 года он не записан, хотя последнее упоминание о нём относится к 1661 году.

В шести километрах ниже устья речки Орленги на правом берегу Лены была заимка Ивашки Иванова Пуляева. В росписи воеводы Б. Оладьина он записан среди пашенных крестьян. Год основания заимки точно неизвестен, но примерно это было в середине сороковых годов. Ивашко Пуляев служил на соляной варнице вместе с будущим приказным человеком амурского войска Онофрием Степановым Кузнецом. В окладной книге 154 (1645-1646) года записано:
"На усть Куты у государевой соляной варницы служилые люди:
Берёзовский Ивашко Иванов сын Пуляев, холост.
Енисейский служилой человек Онофрейко Степанов, а сказался, что холост".
Пашню Ивашко Пуляев получил, вероятно, взамен хлебного жалованья, Заимка называлась Пуляевой.
Берёзовский - это не фамилия, а место прежней службы Ивашки Пуляева. Когда ехал на Лену якутский воевода Пётр Головин, то он привез с собой большое количество переведённых с реки Оби из Берёзова служилых людей.

В окладной книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене на левой стороне пашенной Фомка Серёткин пахал на государя десятину ржи да полдесятины яри. И Фомка Серёткин тоё заимку сменял, и в его место пашет Гурка Григорьев ис тово же тягла".
В окладной крестьянской книге 1677 года он назван "Гурька Григорьев сын Зырян".
Гурька Григорьев имел прозвище Высокой. Заимка получила название Высокова. Она была в 143 километрах выше устья Куты.

В окладной книге 1656 года записано:
"160 (1652) года, февраля в ... день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене реке на левой стороне ис промышленных людей Захарко Евдокимов важенин пахать на осударя десятина ржи да полдесятины яри".
Это деревня Скокнина.

В окладной книге 1656 года записано:
"160 (1652) года, генваря в 24 день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене реке на левой стороне на усть Иги речки вново пашенной же Исачко Максимов пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри.
И во 164 (1656) году Исачко Максимов тое государеву десятинную пашню здал промышленному человеку Федотку Онаньину, боярскому брату, в то же тягло".
Речка Ига впадает в Лену с правой стороны в 94 километрах выше устья Куты. Федотко Онаньин был родом из Чарондской округи(в нынешней Вологодской области). В окладной книге 169 (1661) года он назван "Федотко Онаньин сын окруженин". Брат Федотки Онаньина, видимо, был сыном боярским. О нём ничего не известно. Впоследствии эта деревня стала называться Боярской.
Исачко Максимов зырян до этого был служилым и пашенным крестьянином. После переселения на устье речки Иги он стал просто пашенным крестьянином.
Куда переселился Исачко Максимов, в этой окладной книге не сказано. Из последующих документов выясняется, что он поселился на левой стороне Лены в 7 километрах ниже устья Тутуры. Заимку называли Зыряновской, потом Чупановской. Это верхняя часть Жигалово.

В описке Т. Шушерина сообщается об устройстве в пашню:
"Ярофейка Севостьянова сысольца - на великой реке Лене на усть Кокорки речки и повыше Кокорки на лушку".
Здесь потом была деревня Омолой на правом берегу Лены, в 70-ти километрах выше устья Куты.

Н а реке Куте тоже появились заимки пашенных крестьян.
Воевода Т. Шушерин сообщал: "промышленного человека Федьку Филиппова мезенца - на усть Куты реки на лугу".
Точное её место не указывается. Видимо, она была на правом берегу Лены там, где расположена часть нынешнего города Усть-Кут, называемая Зыряновкой.

Воевода Т. Шушерин сообщал в Москву, что при нём был устроен в пашню "Калинка Васильев черкашенин по Куте речке".
В окладной книге 1656 года записано:
"На Куте в государеве Усолье на левой (написано: на ленской) стороне на низ по Куте пашенной ссыльной черкашенин Калинка Васильев..."
Эта заимка позже называлась Карповой.

После при воеводе Б. Оладьине были устроены в пашню ещё несколько человек.
"169 (1652), генваря в 12 день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Куте реке ис промышленных людей Куска Иванов вычегжанин".
Здесь возникла деревня, которую называли Култукской (она же Максимова). Кузька Иванов был братом илимского площадного подъячего Софона Иванова Дьякова, которому сдавал свою пашню Марчко Никитин во время поездки в Москву. Подробности о Кузьке Иванове изложены в его судном деле с Марчком Никитиным.

И ещё запись в окладной книге 1656 года:
"Генваря в 23 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню вверх по Куте реке казачей сын Ондрюшка Яковлев Чечев".
Место поселения Андрюшки Яковлева Чечева указано неопределённо. Можно предположить, что это была деревня Тюменина, в 5 километрах выше Карповой, на левой стороне Куты.

"Апреля в 5 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню по Куте реке на низ на левой стороне ниже устья Купы речки старой усольский соловар Екимко Ильин Щеглов".
Здесь место указано определенно, это будущая деревня Разбойникова. Получается, что Екимко Щеглов - первый постоянный житель этой деревни. О предыдущей и последующей жизни Екимки Ильина Щеглова, чугуевского черкашенина, было уже подробно описано.

Заимки ниже устья Куты перечислены в росписи якутского воеводы М.С. Лодыженского. Роспись относится к осени 1652 года. Проплыв от устья Куты до Чечуйска, Лодыженский остался зимовать. В Якутский острог он прибыл в 1653 году:
"И в прошлом же, государь, во 161 (1653) году, маия в 24 день, приехал я, холоп твой, на твою государеву службу в Якуцкой острог".
В росписи четыре листа. Чтобы не загромождать изложение, выдержки из неё будем давать без указания номера листа, одновременно сличая её с более подробной окладной крестьянской книгой 1656 года и давая необходимые пояснения. Без этого роспись Лодыженского будет непонятной. За четыре года могли произойти перемещения крестьян, поэтому есть неясные места.

В ужинной книге 1686 года: "Ярофейко Архипов".
Что же касается происхождения Костьки Ермолина, то в окладной книге 169 (1661) года написано:
"Костька Ермолин сын пежемец".

А пахали Костька Ермолин и Микитка Яковлев на разных заимках, на противоположных берегах Лены. В окладной книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене реке на правой стороне Пашенной Костька Ермолин пашет на государя десятину ржи да подесятины яри.
Вверх по Лене реке на левой стороне пашенной Микитка Яковлев Дугин пахал на государя десятину ржи да полдесятины яри. И во 164 (1655) году Микитка Дугин помер. И в его место повёрстан ис промышленных людей Мишка Тимофеев в то же, Микиткино, тягло".
По этим данным можно определить заимки, на которых пахали Костька Ермолин и Микитка Яковлев Дугин. Заимка Костьки Ермолина - это будущая деревня Закобенина, а заимка Микитки Яковлева, вероятно, та же заимка Дядина.

В 1651 году был устроен в пашню ещё один промышленный человек. Об его устройстве написано в окладной книге 1656 года:
"160 (1651) году, ноября в ... день построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене на левой стороне из промышленных людей Ивашко Козьмин пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри.
И во 164 (1656) году Ивашко Козьмин тоё государеву десятинную пашню здал промышленному человеку Максимку Максимову пежемцу пахать ис того же тягла".
Впоследствии эта деревня называлась Максимовской, но среди установившихся к концу 17-го века названий такого названия не было. Чаще её называли Басовой.

Выше устья Орленги был устроен в пашню при воеводе Т. Шушерине ещё один промышленный человек, но точное место не указано:
"Промышленного человека Васку Офонасьева на великой реке Лене выше Орленги".
В росписи крестьян Орленской волости у воеводы Б. Оладьина он записан с прозвищем "Васка Офанасьев Ломонос".
А в окладной книге 1656 года записано, что он пересился в 1654 году на устье речки Гульмы. Это будущая деревня Козлова, ниже Верхоленского острожка в 15 километрах на правом берегу Лены.

Ещё об устройстве в пашню одного промышленного человека сообщал воевода Т. Шушерин:
"Богдашку Офонасьева устюженина на великой реке Лене к Орленге".
А в окладной крестьянской книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене на правой стороне Богдашко Офонасьев Шайдур..."
Эта деревня Седунова.

Напротив устья речки Орленги на левом берегу Лены была заимка одного из первых ленских землепашцев Офоньки Иванова Долгово. О её местоположении в окладной книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене реке на правой стороне на усть Орленги и Кухты речки - пашенной Офонька Иванов Долгой".
Заимку Офоньки Долгово проезжавший здесь в 1723 году Д.Г. Мессершмидт назвал "Орлинга погост" и пометил, что она находится на левом берегу Лены.
А в "Описании реки Лены" И. Яхонтова в 1735 году записано:
"Орленская слобода Илимского уезду на левом берегу Лены, немного пониже устья Кухты реки".
Впоследствии берег стало стало подмывать, и поселение перенесли на правый берег ниже устья речки Орленги. Сейчас она называется Орлинга.

Воевода Т. Шушерин сообщал об устройстве в пашню "промышленного человека Потапка Гаврилова Усолья Камского на Лене реке пониже Орленги".
Пониже Орленги на обоих берегах было много заимок, поэтому определить место его поселения невозможно. Почему-то в окладной книге 1656 года он не записан, хотя последнее упоминание о нём относится к 1661 году.

В шести километрах ниже устья речки Орленги на правом берегу Лены была заимка Ивашки Иванова Пуляева. В росписи воеводы Б. Оладьина он записан среди пашенных крестьян. Год основания заимки точно неизвестен, но примерно это было в середине сороковых годов. Ивашко Пуляев служил на соляной варнице вместе с будущим приказным человеком амурского войска Онофрием Степановым Кузнецом. В окладной книге 154 (1645-1646) года записано:
"На усть Куты у государевой соляной варницы служилые люди:
Берёзовский Ивашко Иванов сын Пуляев, холост.
Енисейский служилой человек Онофрейко Степанов, а сказался, что холост".
Пашню Ивашко Пуляев получил, вероятно, взамен хлебного жалованья, Заимка называлась Пуляевой.
Берёзовский - это не фамилия, а место прежней службы Ивашки Пуляева. Когда ехал на Лену якутский воевода Пётр Головин, то он привез с собой большое количество переведённых с реки Оби из Берёзова служилых людей.

В окладной книге 1656 года записано:
"Вверх по Лене на левой стороне пашенной Фомка Серёткин пахал на государя десятину ржи да полдесятины яри. И Фомка Серёткин тоё заимку сменял, и в его место пашет Гурка Григорьев ис тово же тягла".
В окладной крестьянской книге 1677 года он назван "Гурька Григорьев сын Зырян".
Гурька Григорьев имел прозвище Высокой. Заимка получила название Высокова. Она была в 143 километрах выше устья Куты.

В окладной книге 1656 года записано:
"160 (1652) года, февраля в ... день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене реке на левой стороне ис промышленных людей Захарко Евдокимов важенин пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри".
Это деревня Скокнина.

В окладной книге 1656 года записано:
"160 (1652) года, генваря в 24 день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Лене реке на левой стороне на усть Иги речки вново пашенной же Исачко Максимов пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри.
И во 164 (1656) году Исачко Максимов тое государеву десятинную пашню здал промышленному человеку Федотку Онаньину, боярскому брату, в то же тягло".
Речка Ига впадает в Лену с правой стороны в 94 километрах выше устья Куты. Федотко Онаньин был родом из Чарондской округи(в нынешней Вологодской области). В окладной книге 169 (1661) года он назван "Федотко Онаньин сын окруженин". Брат Федотки Онаньина, видимо, был сыном боярским. О нём ничего не известно. Впоследствии эта деревня стала называться Боярской.
Исачко Максимов зырян до этого был служилым и пашенным крестьянином. После переселения на устье речки Иги он стал просто пашенным крестьянином.
Куда переселился Исачко Максимов, в этой окладной книге не сказано. Из последующих документов выясняется, что он поселился на левой стороне Лены в 7 километрах ниже устья Тутуры. Заимку называли Зыряновской, потом Чупановской. Это верхняя часть Жигалово.

В описке Т. Шушерина сообщается об устройстве в пашню:
"Ярофейка Севостьянова сысольца - на великой реке Лене на усть Кокорки речки и повыше Кокорки на лушку".
Здесь потом была деревня Омолой на правом берегу Лены, в 70-ти километрах выше устья Куты.

Н а реке Куте тоже появились заимки пашенных крестьян.
Воевода Т. Шушерин сообщал: "промышленного человека Федьку Филиппова мезенца - на усть Куты реки на лугу".
Точное её место не указывается. Видимо, она была на правом берегу Лены там, где расположена часть нынешнего города Усть-Кут, называемая Зыряновкой.

Воевода Т. Шушерин сообщал в Москву, что при нём был устроен в пашню "Калинка Васильев черкашенин по Куте речке".
В окладной книге 1656 года записано:
"На Куте в государеве Усолье на левой (написано: на ленской) стороне на низ по Куте пашенной ссыльной черкашенин Калинка Васильев..."
Эта заимка позже называлась Карповой.

После при воеводе Б. Оладьине были устроены в пашню ещё несколько человек.
"169 (1652), генваря в 12 день, построен в государеву десятинную пашню вверх по Куте реке ис промышленных людей Куска Иванов вычегжанин".
Здесь возникла деревня, которую называли Култукской (она же Максимова). Кузька Иванов был братом илимского площадного подъячего Софона Иванова Дьякова, которому сдавал свою пашню Марчко Никитин во время поездки в Москву. Подробности о Кузьке Иванове изложены в его судном деле с Марчком Никитиным.

И ещё запись в окладной книге 1656 года:
"Генваря в 23 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню вверх по Куте реке казачей сын Ондрюшка Яковлев Чечев".
Место поселения Андрюшки Яковлева Чечева указано неопределённо. Можно предположить, что это была деревня Тюменина, в 5 километрах выше Карповой, на левой стороне Куты.

"Апреля в 5 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню по Куте реке на низ на левой стороне ниже устья Купы речки старой усольский соловар Екимко Ильин Щеглов".
Здесь место указано неопределенно, это будущая деревня Разбойникова. Получается, что Екимко Щеглов - первый постоянный житель этой деревни. О предыдущей и последующей жизни Екимки Ильина Щеглова, чугуевского черкашенина, было уже подробно описано.

Заимки ниже устья Куты перечислены в росписи якутского воеводы М.С. Лодыженского. Роспись относится к осени 1652 года. Проплыв от устья Куты до Чечуйска, Лодыженский остался зимовать. В Якутский острог он прибыл в 1653 году:
"И в прошлом же, государь, во 161 (1653) году, маия в 24 день, приехал я, холоп твой, на твою государеву службу в Якуцкой острог".
В росписи четыре листа. Чтобы не загромождать изложение, выдержки из неё будем давать без указания номера листа, одновременно сличая её с более подробной окладной крестьянской книгой 1656 года и давая необходимые пояснения. Без этого роспись Лодыженского будет непонятной. За четыре года могли произойти перемещения крестьян, поэтому есть неясные места.

  "Заимка Агафонка, Чертихина зятя".
Чертихин зять - это зять Чертихи, жены служилого и пашенного крестьянина Семейки Родионова Чёрта. В подробной записи от 14 марта 1653 года на поделку дощаников сказано: "Се аз, вдова Федосья Семёнова дочь, а Семёновская жена Чертова...". До этого сообщалось о переводе Семёна на пашню к соляной варнице на будущую заимку Карпову. Полное имя Агафонка Чертихина зятя - Агафонко Григорьев сын Шипицын.
А в окладной книге 1656 года написано:
"Вверх по Лене реке, против Туруки речки, на левой стороне пашенной Агафонко Григорьев..."
Речка Турука впадает в Лену в 16 километрах выше устья Куты.
Агафонко Григорьев Шипицын переселялся несколько раз. На речке Куте, выше деревни Каймоновой, была заимка Шипичная, она же Агафонова. Однако не ясно, когда она возникла.

"Заимка Мишки Костентинова".
В окладной книге: "На низ по Лене реке, пониже Екурима речки на левой стороне пашенной Мишка Костентинов...".
Это будущая деревня Якурим, в 20 километрах ниже устья Куты. Здесь сказано, что Мишка Костентинов просто пашенный, а не служилый и пашенный. Его фамилия Синьков.

"Заимка Ондрюшки лалетина".
Лалетин - это выходец из Лальской волости Сольвычегодского уезда.
В окладной книге: "На усть Куты реки пашенной Ондрюшка Кирилов..."
Речь идёт об Андрюшке Кирилове, бывшем служилом и пашенном крестьянине, а теперь просто пашенном. Место здесь указано приблизительно. Вероятно, это часть нынешнего города Усть-Кута на правой стороне Лены, называемая Зыряновкой. Опять же непонятно, почему у Лодыженского заимки перечисляются не по порядку.

Почему-то в росписи М.С. Лодыженского не упомянута заимка, о которой в окладной книге 1656 года записано как об уже существовавшей ранее:
"На той же левой стороне, на низ по Лене реке, пашенной Сенка Ондреев тюменец пашет на государя полтретьи (две с половиной) десятины ржи да полдесятины яри".
Эта заимка позже называлась Подымахиной. Она находится в 48 километрах ниже устья Куты. М.С. Лодыженский, видимо, её включил в заимку, которая находилась в 2 километрах ниже. Когда был устроен в пашню Сенька Андреев тюменец, неизвестно.

"Заимка Офоньки Карпова".
Как выясняется из последующих документов, "Карпов" - это фамилия. Но к Карпику Никитину Кузнецу он не имеет отношения. В росписи Б. Оладьина он записан иначе: "Офонька Онтипин"
В окладной книге 1656 года записано: "На правой стороне, на низ по Лене реке, пашенной Офонька Онтипин".
В окладной книге 1660 года о нем записано: "Офонька Онтипин сын".
Когда он был поселен, неизвестно. Это будущая деревня Борисова, в 47 (правильно - в 50) километрах ниже устья Куты.

"Заимка Гришки Иванова Шубина".
С Гришкой Шубиным и его заимкой не все понятно. Гришка Иванов Шубин в росписи Б. Оладьина не записан. В окладной книге 1656 года тоже не числится. Однако, о нём есть упоминание в таможенной книге за 157 (1649) год как о промышленном человеке:
"Марта в 5 день (1649 года) продал промышленный человек Фомка Аврамов, бывшей пашенной крестьянин, промышленному человеку Гришке Иванову Шубину свою доморощенную корову".
Фомку Аврамова Шапошника обычно называли посадским человеком.
"Марта в 23 день (1649 года) продал Ленского волоку Илимского острогу пашенной крестьянин Панфилко Яковлев промышленному ж человеку Гришке Шубину на убой доморощенную животину..."
В 1658 году в мирской челобитной пашенных крестьян Усть-Кутской волости записан Гришка Иванов.
А в окладной книге 1656 года записано:
"Марта в 17 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню на Лене реке, на низ на правой стороне, на усть Таюры речки из промышленных людей Захарко Павлов Шубин пахать на государя десятина ржи да полдесятины яри"
Это заимка Таюра, в 80 километрах ниже устья Куты.
Отводили земельная угодья Захарке Павлову Шубину служилые люди Никифор Романов Черниговский и Семён Лукьянов Юров. Им была выдана память. Она сохранилась в копии.

"О поселении в устье Таюры промышленного человека Захарки Павлова сына Шубина

 Лета 7160 (1652) году, марта 30 дня. По государеву (Алексея Михайловича) указу и по приказу воеводы Богдана Денисьевича Оладьина память служилым людям Микифору Черниговскому да Семейке Лукьянову Юрову.

  В нынешнем во 160 (1652) году бил челом государю, а на Ленском волоку в Ылимском остроге в Съезжей избе воеводе Богдану Денисьевичу Оладьину подал челобитную промышленный человек Захарко Павлов сын Шубин.
  А в челобитной ево написано, чтобы ево государь пожаловал: велел ему дать землю под хлебную пашню и под сенные покосы, и под скотинный выпуск, и под дворы, гумно в Ылимском уезде вверх Лены реки от сенных покосов пашенного крестьянина Афоньки Антипина, от кривые луки, да вниз по Лене реке до сенных же покосов пашенного крестьянина Марка Никитина по нижную изголовь острова, по обе стороны Лены реки, где обыщется пашенная земля и сенные покосы по Таюре и Ние рекам, и с рыбными ловлями, и на усть Таюры двор поставить.
  И вам, Никифору Черниговскому, Сенке Юрову, ехати на те места и, приехав, дозрить тое земли, порозжи ли те места. А по дозору обыскать илимским ж ленским пашенным крестьянам, тутошными околными жилцы, не в даче ли у кого те пахотные места и сенные покосы, и по даче не владеет ли теми местами кто, и не будет ли утеснения от него, Захарка, государевой и крестьянской пашне тутошных окольных жилцов.
  А буде та земля по дозору порозжа и по сыску нихто ею не владеет, и в даче ни у кого нет, и вам б, Микифорку Черниговскому да Сенке Юрову, по государеву указу на тех местах отвесть ему, Захарку, по государеву пашню десятину под рожь да полдесятины под ярь и с самых лутчих мест в поле, а в дву по тому же.
  А под ево, Захаркину, пашню четыре десятины в поле, а в дву по тому ж, на чем бы ему сыту быть.
  А под скотиной выпуск десятину да под сенные покосы на двести копен сена, и по Таюре и Ние речкам, с рыбными ловлями. И той земле, хлебной пашне и сенным покосам, межи учинить и грани загранить.
  И владеть ему тою землею и пахать на государя пашни ему, Захарку, десятину под рожь да пол десятины под яровой хлеб, в поле, а в дву по тому ж, по вся годы беспереводно, в самых лутчих местах с великим радением, неоплошно.
  Да на себя ему, Захарку, пахать пашни, как выше сего написано, четыре десятины в поле, а в дву потому ж свободных, без выделу.
  А лготы ему, Захарку, дано по государеву указу на четыре годы для лесной росчиски с нынешнего 160 (1652) году, марта по то ж число. И в те лготные годы ему, Захарку,а той заимке хлебна пашня распахать и двор себе на усть Таюры речки построить.
  А что будет сверх тое пахоты впредь учнет Захарко пахать на себя пашни на тех же местах, и с тое лишечные пахоты платить в государеву казну выделной хлеб после лготных лет, в первый год против своей братьи, иных пашенных крестьян. А впредь о той лишечной пахоте, что государь укажет.
  А подмогу ему, Захарку, дано из из государевой казны на лошадь десять рублев денег да пашенного заводу двои сошники, два топора, две косы, два серпа, да хлеба на семена и на емена пять четвертей ржи, три четверти овса, четверть ячменя.
  А как вы, Микифорко Черниговский да Сенка Юров, тое место ему, Захарку, по сыску и по своему дозору отведете, и тому месту и межам пахотной земле и сенным покосам, и скотинному выпуску, и рыбным угодьям написать дозорный список, и тот дозорный о обыскной список за обыскных людей и за своими руками привесть на Ленский волок, в Ылимскийострог, и подать в Съезжей избе воеводе Богдану Денисьевичу Аладьину.
  А сию память отдать ему, Захарку, вместо данные впредь для владения тое ево заимки до государеву указу.
  К подлинной памяти государеву печать земли Сибирские, Ленского волоку, Илимского острогу воевода Богдан Денисьевич Оладьин приложил"

Под упомянутой здесь кривой лукой подразумевается изгиб Лены на участке от деревни Борисовой до Кокуя. Её не следует путать с Кривой Лукой в окрестностях деревни Криволуцкой.
Речка Ния - правый приток Таюры.

"Заимка Марчка Микитина".
Сейчас это деревня Маркова, в 145 километрах ниже устья Куты. В окладной книге 1656 года записано:
"На иой же правой стороне, пониже Елового острова, пашенной крестьянин Марчко Никитин пашет на государя полтретьи (две с половиной) десятины ржи и полдесятины яри".
Марчко Никитин здесь назван просто пашенным крестьянином, а не служилым и пашенным. Еловый остров сейчас называется Марковским.

"Заимка Митьки Алексеева".
Об его устройстве в пашню сообщал воевода Т. Шушерин:
"Промышленного человека Митьку Олексеева каргопольца - на великой реке Лене пониже Марковы заимки".
В окладной книге 1656 года место указано точнее:
"На низ по Лене реке на левой стороне, на усть Тиры речки, пашенной Митька Алексеев...".
Впоследствии эта заимка называлась Тира. Она была самой нижней заимкой Усть-Кутской волсти, в 158 километрах ниже устья Куты.

Ниже начиналась Усть-Киренская волость.
"Заимка Лучки да Демьянка Петровых".
Об её местонахождении записано в окладной книге 1656 года:
"На низ по Лене реке на правой стороне, ниже Улкану речки, у елового зимовья, пашенные черкасы Лучка да Демьянко Петровы".
До этого они были поселены в Кривой Луке в числе десяти черкасов. Об их переселении документов не сохранилось. Эта заимка впоследствии называлась Краснояровой. Она - в 124 километрах выше устья Киренги.

"Заимка Лёвки Титова".
О нём в окладной книге 1656 года записано:
"На низ по Лене реке на левой стороне пашенной Левонко Титов черкашенин..."
До этого он был поселен в Кривой Луке. Об его переселении документов не сохранилось. Впоследствии заимка называлась Леоновой, находилась в 116 километрах выше устья Киренги.

"Заимка Олёшки Иванова".
О нём в окладной книге 1656 года записано:
"На низ по Лене реке на левой стороне ссыльной пашенной Олёшка Иванов черкашенин..."
Впоследствии эта заимка называлась Криворотовская, затем Шестакова, находилась в 90 километрах выше устья Киренги.

"Заимка Климка Караса да Якушки Егупова".
В будущем это заимка Панская, на правом берегу Лены, названная так потому, что там жили паны, черкасы. От неё вниз по Лене до устья Киренги 89 километров.

"Заимка Ондрюшки Васильева".
В окладной книге 1656 года написано:
"На низ по Лене реке на левой стороне ссыльной пашенной Ондрюшка Васильев черкашенин..."
Эта заимка после называлась Балашова по прозвищу сына Андрюшки Васильева Герасимка Андреева Балаша. От неё вниз по Лене до устья Киренги 86 километров.

"Две заимки Микитки Макарова"
Одна из этих заимок находилась на правом берегу Лены выше заимки Панской в двух километрах. Здесь жили половники (арендаторы) Никиты Макарова. Она имела в разные времена разные названия: Половники, Верхолукская. Вторая заимка, тоже на правом берегу, на которой жил Никита Макаров, получила название Макарова. От неё вниз по Лене до устья Киренги 84 километра.

"Заимка дьяка Петра Стеньшина. А ныне тою заимкой владеет киренских крестьян приказчик Василей Скоблевской".
Сейчас это деревня с несколько измененным названием Скобельская, на левом берегу Лены, в 79 километрах выше устья Киренги. О передаче этой заимки Василию Скоблевскому 23 февраля 1652 года рассказано ранее.

"Заимка Якушки Михайлова".

Черкашенин Якушко Михайлов Недовес был вначале поселен в Кривой Луке. К 1652 году переехал на новое место. Заимка находилась на левом берегу Лены. От неё до устья Киренги вниз по Лене 76 километров. Заимка потом называлась Олонская (Олонцова).

"Заимка Тимошки Буторина".
В окладной книге 1656 года записано:
"На левой стороне на низ по Лене реке на Криволуцком лугу посацкий человек Тимошка Филиппов Буторин..."
Эта заимка позже называлась Заборье. От неё вниз по Лене до Устья Кмренги 68 километров.

"В Кривой Луке заимка пашенных крестьян Стенки Костянтинова с товарыщи, 6 человек".
Стенька Константинов Красноштан с товарищами, всего их 10 человек черкасов, были посажены здесь в пашню в 1647 году. К 1652 году выбыл Максимко Андреев (был зарезан). Переселились Лучка и Дёмка Петровы, Лёвка Титов, Якушко Михайлов Недовес. Остались, кроме Стеньки Константинова Красноштана, Андрюшка Юрьев, Лаврушка Трофимов и Карпик Екимов. Затем туда был поселен ссыльный Чкушко Бронник. Но он и Карпик Екимов удержались в Кривой Луке ненадолго. Воевода Т. Шушерин писал в Москву:
"А в прошлом государь во 157 (1649) году воевода Дмитрий Францбеков, будучи на Ленском волоку в Ылимском остроге, взял к себе во двор ссыльных черкач Илимского уезду с великие реки Лены выше Чечюского волоку ис Кривой Луки с пашен Якунку Бронника, Карпунку Игнатьева".
Отчество Карпуньки было не Игнатьев, а Екимов. Через два с половиной года Карпик Екимов подал челобитную воеводе Ивану Павловичу Акинфову, который сменил Дмитрия Андреевича Францбекова.
"Царю бьёт челом сирота твой, ссыльный человек Карпунька Екимов сын черкашенин.
По твоему государеву указу в прошлом во 155 (1647) году повёрстан я, сирота твой, был на великой реке Лене в Кривой Луке на заимках в твою государеву пашню в пашенные крестьяне. И я, сирота твой, тоё твою государеву пашню по два года пахал.
И от той твоей государевы пашни меня, сироту твоего, свободил воевода Дмитрей Андреевич Францбеков, и с собою привёз меня в Якуцкой острог. А в моё место в твою государеву пашню своею охотою изволинялся пахать твою государеву пашню промышленный человек Ортемей, а отцу ево имя пропамятовал. И завод твой государев пашенной у меня, сироты твоего, всякой взят назад и отдан тому промышленному человек Ортемью для твоей государевы пашни.
Да я ж, сирота твой, сверх твоего государева насеяново хлеба дал ему, Ортемью, своей присевки с вершёнка две десятины насеянной ржи в земли, да подесятины ячмени, да девятнатцать пуд ржы и с мешками, да пять пуд овса, да шесть пуд ячмени в амбарёнке.
... Вели, государь, меня от твоей государевы амгинской пашни свободить, потому что в моё место в твою государеву пашню в пашенные крестьяне на великой реке Лене в Кривой Луке на заимках повёрстан промышленный человек Ортемей и тоё твою государеву пашню, мою заимку, тот Ортемей пашет на тебя, государя, после меня, сироты твоего, третей год".
На обороте челобитной: "160 (1652) году, марта в 28 день. Допросить служилых людей, сына боярского Ивана Рыбникова и Семёнв Чюфаристова".
Мы уже писали, что отчество Ортюшки было Осипов. А об его происхождении написано в росписи пашенных крестьян при сдаче Чечуйского волока Семёнов Чуфаристовым Ивану Пильникову:
"Да новопашенной, вместо холостого ссыльного Карпушки Екимова повёрстан из промышленных людей, Ортюшка мезенец".
Карпунька Екимов, видимо, не был против того, чтобы жить на дворе у воеводы Францбекова. Но с приездом воеводы Акинфова обстановка изменилась, и Карпуньку Екимова решили поселить на реке Амге в пашню. Там возникла заимка под этим же названием. От Якутска до неё сухим путём около 200 километров. Неизвестно, был ли поселен там Карпунька Екимов. В Кривую Луку его не вернули. Воевода Т. Шушерин писал в Москву, сто "поселил промышленного человека Ивашку Костентинова Кузнеца на великой реке Лене выше Чечюйского волоку в готовом дворе в Карпункин жеребей Игнатьева".
Место Якуньки Бронника долго не пустовало. Т. Шушерин писал в Москву, что он устроил "черкашенина Микитку Тимофеева з братом с ево Ивашком на великой реке Лене выше Чечюйского волоку в Кривой Луке в готовый двор на черкашенинова место, на Якунькин жеребей Бронникова".
Мы уже отмечали, что Микитка Тимофеев с братом Ивашко на самом деле были Микитка и Ивашко Онтоновы дети. Но уже в росписи Б. Оладьина и после они не упоминаются.
В окладной книге 1656 года написано:
"В той же Кривой Луке на том же лугу пашенной Матюшка Филиппов пашет на государя десятину ржи да полдесятины яри".
Это брат Тимошки Буторина. Пашню он получил, видимо, ещё до образования Илимского воеводства. М.С. Лодыженский его не упоминает. Деревня Кривая Лука расположена на левом берегу Лены. От неё до устья Киреги 61 километр.

"Заимка торгового человека Ивашка Сверчкова".
Это верхняя заимка Сверчкова, впоследствии деревня Вологдина (потом Волгина) на правом берегу Лены, в 51 километре от устья Киренги.

"Заимка торгового человека Фомки Абрамова. А владел тою заимкою наперёд сего Ивашко Сверчков. А отдана ему, Фомке, та заимка за долг".
В окладной книге 1656 года указано её местоположение:
"На правой стороне вниз по Лене реке напротив речки Пичукши на лугу пашенной Фомка Абрамов Шапошник...".
Впоследствии эту заимку стали называть Лазаревой апо имени сына Фомки Абрамова Лазаря. Речка Пичукша сейчас называется Семигой. От неё до устья Киренги 51 километр.

"Заимка Семейки Трофимова".
Воевода Т. Шушерин сообщал в Москву, что устроил в пашню "промышленного человека Сенку Трофимова на великой реке Лене противо Полоротовы заимки, вверх идучи по великой реке Лене, на правой стороне, на лушку".
Имеется в виду заимка, которая после называлась Чертовская, в 33 километрах выше устья Киренги. Она не совсем напротив Полоротовой заимки, а в 19-ти километрах выше.
Вскоре Семейка Трофимов переселился на реку Киренгу. В окладной книге 1656 года написано:
"161 (1653) году, февраля в 28 день, построен в государеву десятинную пашню на Киренге реке пониже белого щелья Семейка Трофимов Чёрной..."
Его заимка впоследствии называлась Прокопьевской. Находилась на правом берегу Киренги.

"Заимка пашенных Жданка Прокопьева с товарыщи, 4-х человек".
В окладной книге 1656 года записано:
"На том же Киренском лугу пашенной Жданко Прокопьев Полорот пашет десятину ржи да плдесятины яри".
Место поселения легко определяется по прозвищу Полорот. Он пахал на правом берегу Лены на заимке, которую называли Полоротовской (потом Повороты). От неё вниз до устья Киренги 14 километров.
Жданко Прокопьев Полорот в росписи Б. Оладьина записан с фамилией: "Жданко Прокопьев Брянихин". А истинное его имя было Анисимко Прокопьев Бренёв. Его имя и фамилия в различных документах записывалась в различных сочетаниях. Его потомки и сейчас живут в Киренском районе.
До поверстания в пашенные крестьяне Жданко Прокопьев Полорот был человеком Ерофея Хабарова. Есть челобитная, в которой он называется именно так:
"Царю бьёт челом холоп твой, служилый человек Гришка Иванов.
Взяти, государь, мне по кабале на Жданке Прокопьеве, Ярафия Хабарова на человеке его, девять пуд муки ржаной. Да на нём же за сани - бескабально рубль денег. И он, Ждан, мне, холопу твоему, по ой кабале муки и денег, рубля, не платит, неведомо за что.
... Вели, государь, на того Ждана по той кабале и в деньках, в рубли, дать свой царский суд и управу".
На обороте челобитной: "154 (1646), мая в 8 день. Поставить к суду".
Служилый человек Гришка Иванов по прозвищу Татарин был послан воеводой В. Пушкиным в феврале 1646 года из Енисейска на Ленский волок вместе с пятидесятником Томилой Ильиным. Челобитная. видимо, была подана приказному человеку Ленского волока Алексею Бедарёву. После Григорий Иванов Татарин был приказчиком на Ленском волоке.
Воевода Т. Шушерин сообщал в Москву о поселении здесь только трёх "промышленных людей Жданка Прокопьева, Ивашка Васильева Михайловских, Марчка Родионова на великой реке Лене, на усть Киренги ч верхнево конца на наволоке выше Чечюйского волоку".
В окладной книге 1656 года записано:
"На правой стороне на низ по Лене реке на Киренском лугу Марчко Родионов Смольник..."
Об Ивашке Васильеве Михайловских в окладной книге 1656 года упоминаний нет. Кто был четвёртый на этой заимке, неизвестно.

"Заимка Гришки Васильева, Фомки Абрамова".
О Гришке Васильеве в окладной книге 1656 года записано:
"На том же Киренском лугу пашенной Гришка Васильев Кривошапкин..."
Заимку эту, расположенную тоже на правом берегу, называли позже Кривошапкиной. От неё вниз по Лене до устья Киренги 11 километров. О времени поселения здесь Гришки Васильева Кривошапкина и Фомки Абрамова неизвестно. Фомка Абрамов до этого назывался посадским человеком и имел пашню на Илиме.

"Заимка Гришки Яковлева".
Воевода Т. Шушерин сообщал в Москву, сто устроил "промышленного человека Гришку Яковлева на великой реке Лене на усть Киренги".
Гришка Яковлев был родным братом Панфила Яковлева и Федьки Яковлева. В челобитной Федьки Яковлева, которая будет приведена в описании заимок Чечуйской волости, сообщается, что до устройства Гришки Яковлева в пашенные крестьяне он жил на Чечуйском волоке вместе с Федькой Яковлевым.
Более полно о заимке Гришки Яковлева записано в окладной книге 1656 года:
"На том же Киренском лугу на низ по Лене пашенной Гришка Яковлев".
Эта заимка впоследствии вошла в состав деревни Хабаровой.

"Заимка пашенного Панфилка Яковлева".
О ней в окладной книге 1656 года написано:
"На том же Киренском лугу на низ по Лене пашенной Панфилко Яковлев...".
Это заимка Ерофея Хабарова. В ужинной книге 1649 года записано:
"Да у Панфилка Яковлева на закладной пашне на усть Киренги реки, что заложил ему, Панфилку, торговый человек Ярофейко Павлов Хабаров, в ево закладной деревне выделена..."
Заложил перед отправкой в амурский поход.

"Заимка Руски Алексеева".
О Руске (Русинке) Алексееве в более ранних документах упоминается как о дворовом человек Панфила Яковлева. А сейчас он записан как пашенный крестьянин. Заимка позже принадлежала Е. Хабарову и слилась с деревней Хабаровой. Этой заимкой Е. Хабаров "поступился" Киренскому монастырю в 1667 году. Подробности об этой заимке неизвестны, поэтому есть неопределённость.
Здесь не указано, на каком берегу находилась эта заимка. В одном из документов упоминается пашня Руски Алексеева на левом берегу выше заимки Кузьки Воронина. Был ли у него здесь двор или это была отъезжая пашня, неизвестно. Во всяком случае, нет документов, в которых бы упоминались владения монастыря выше заимки Кузьки Воронина.

"Заимка Кузёмки Воронина"
Воевода Т. Шушерин сообщал в Москву, что устроил в пашню "промышленного человека Кузёмку Левонтьева Воронина устюженина на великой реке Лене у усть Киренги речки выше Чечюйского волоку"
В окладной книге 1656 года записано точнее:
"На левой стороне на низ по Лене против Киренского лугу пашенной Кузёмка Леонтьев Воронин..."

Это деревня Воронина на левом берегу Лены, в двух километрах выше центра современного Киренска.
В 1664 году у Ерофея Хабарова была тяжба о межах с Кузькой Ворониным. Хабаров подал челобитную, в которой написано:
"И в прошлом де во 158 (1649) бил челом великому государю и в Ылимском остроге в Съезжей избе прежнему воеводе Тимофею Шушерину подал челобитную пашенной крестьянин Кузка Воронин.
А в челобитной де ево, Кузкине, написано, чтоб великий государь пожаловал: велел ему, Кузке, на Лене реке против Никольского погосту заречной луг отвести под пашню и под сенные покосы с нижнего конца по Мельничную речку.
И по ево де, Кузкину, челобитью велено ему, Кузке, тою землёю и сенными покосами владеть".
Кузка Воронин был на Лене давно. Имеется его кабала от 7 сентября 1638 года:
"Се яз, Козма Леонтьев сын Воронин, промышленный человек, занял есми по Вилюю реке в ясачном зимовье у мангазейсково стрельца, у Степана Дмитриева Вилюя, пятьдесят пять рублёв денег московским числом без приписи до сроку до велика дня Христова 147 (1639)".
В книге оброчного сбора Ленского острога за 148 (1639-1640) год имеется запись:
"Того ж дни (25 мая 1640 года) взят оброк с промышленного человека Кузёмки Воронина восмь алтын две деньги".
В таможенной книге Олёкминского острожка за 149 (1640-1641) год записано:
"Того ж дни (1 июня 1641 года) продали промышленные люди своего промыслу промышленному ж человеку Исачку Пантелееву Суровцеву Козёмка Леонтьев Воронин да Пашко Кипреянов нахвальной шестьдесят один соболь с хвосты. Взяты за те свои соболи сорок рублёв. Записной пошлины взято по алтыну с рубля, итого рубль шесть алтын четыре деньги".
В книге сбора печатных пошлин Якутского острога записано:
"Того ж дни (7 августа 1641 года) отпущен вниз по Лене в Жиганы на промысел промышленной человек Козёмка Левонтьев Воронин и челобитная ему подлинная за государевою ленской печатью дана. Печатных пошлин три алтына две деньги взято".
В 1646 году Кузька Воронин начинает работать на пашне.
"154 (1646) году, июля в 15 день. Роспись в таможенную избу таможенному голове Первому Осипову Усачёву с товарыщи промышленного человека Куски Леонтьева Воронина, что идёт он из Якутцкого острогу вверх по Лене реке на пашню к Панфилу Яковлеву з женишком своим с Агрипиницой и с тремя дочеришками своими.
А с ними хлебного запасу и товару и денег нет. А с него, Куски, оброк не взят"
В таможенной книге Якутского острога за 154 (1645-1646) год есть запись о взятии с него отъезжей пошлины:
"Июля в 17 день (1646 года) отпущен ис таможни вверх по Лене реке на пашню к Панфилку Яковлеву промышленный человек Козёмка Леонтьев Воронин з женишком своим с Агрипинкою и с тремя дочеришками своими. А с ним хлебного запасу и товару нет. А с него отъезжие пошлины взято алтын"
После у него было двое сыновей, Мишка и Ивашко, пашенные крестьяне. Воронины и сейчас живут в Киренском районе.

В 1648 году о Кузьке Воронине упоминается как о половнике (арендаторе) Ивашки Сверчкова. В приходной хлебной книге приказчика Семёна Чуфаристова записано:
"157 (1648) году, октября в 14 день, у Ивашки Сверчкова, вверх идучи по Лене на правой стороне, на ево, Ивашкове, заимке выделена на государя десятина ржи...
Да в той же деревне у ево, Ивашкова, половник у Кузьки Левонтьева Воронина на трех десятинах..."
Это нижняя заимка Ивана Сверчкова, будущая деревня Половинная, сейчас Алымовка.

"На Киренге заимка Шестачка Самсонова с товарыщи, 3-х человек".
Это заимка Балахня. В окладной книге 1656 года записано:
"Генваря в 31 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню на Лене на низ по правой стороне повыше Никольского погоста на Балахне из промышленных людей Марчко Дмитриев Таусень..."
Таусень - прозвище, а фамилия была Орлов.
"Февраля в 4 день (1652 года) на том же лугу построен промышленный человек Шестачко Самсонов устюжанин..."
О третьем человеке записано в этой же книге:
"На правой стороне на низ по Лене реке повыше Никольского погосту пашенной Оксёнко Фофанов..."
Когда он был устроен в пашню, неизвестно.

В 1652 году появились первые заимки на реке Киренге. Ещё перед поселение второй партии черкасов искали на Киренге места, пригодные для пашни. Об этом упоминается в выписке якутской приказной избы:
"Да в прошлом во 155 (1647) году, июля в 13 день, писали в Якуцкой острог воеводам, Василью Никитичю Пушкину с товарыщи, с Чичюйского Тунгусково волоку служилые люди Онцыфорко Юрьев да Микитка Крылов да целовальник Федька Осипов.
А в отписке их написано: с усть Киренги реки вверх вёрст с пять, по Киренге идучи, на левой стороне, - наволок. И тот де наволок Онцыфорко Юрьев с Ярком Хабаровым досматривали и сметили тот наволок. И по ево де смете пашенново чистово места на том наволоке триста десятин будет, а сенных покосов на тысячю и в пятьсот копён будет. А земля на том наволоке такова ж, какова на усть Киренги на Яркове заимке. А временная да большая вода на том наволоке в давные годы бывала".
В 20-ом веке здесь находились три деревни: Безрукова в 7 километрах от Киренска, Прокопьевская (Солдаткина) в 8, Мезенцева в 10. В 18-ом веке их записывали как одну деревню. Прокопьевскую.
В росписи М.С. Лодыженского эти заимки, естественно, не упомянуты. Позднее о них сделана запись в окладной книге 1656 года:
"Вверх по Киренге повыше Никольского погосту против Елового острова пашенной Федотко Костентинов...".
О его поселении сведений нет. Это деревня Мезенцева.
"Февраля в 17 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню вверх по Киренге реке ис промышленных людей Иевко Карпов Грибанов".
Это дядя Ивашки, Тимошки и Матюшки Филипповых Буториных. Заимка Иевки Карпова Грибанова находилась на правом берегу Киренги. Это тоже деревня Прокопьевская.

Запись о второй заимке:
"Того ж дни (17 февраля 1652 года) построен в государеву десятинную пашню вверх по Киренге реке ис промышленных людей Васка Онисимов Рыков".
О нём упоминается как о промышленном человеке в деле об убийстве черкашенина Максимки Андреева в Кривой Луке. В одной из записей есть также упоминание об его происхождении: "Василей Онисимов южак". Южаками называли выходцев с реки Юг, на устье которой расположен Великий Устюг. Заимка находилась на правом берегу Киренги в 49 километрах от её устья и впоследствии называлось Рыковой (сейчас Усть-Киренга). Потомки Васьки Рыкова и сейчас живут в Киренском районе.

Запись о третьей заимке:
"Апреля в 20 день (1652 года) построен в государеву десятинную пашню вверх по Киренге реке на правой стороне, повыше Заречного луга, ис промышленных людей Лучка Фомин".
В 17-ом веке эта заимка называлась Монаковой, а в 20-ом веке Пахоруковской и Верхнее Шорохово. Она находилась в 20 километрах выше устья Киренги.

"Заимка Петрушки Астафьева".
В окладной книге 1656 года записано:
"На правой стороне Лены , на усть Киренги реки, ссыльной пашенной Петрушка Остафьев черкашенин...".
Впоследствии здесь, напртив Киренска, возникла деревня Сидоровская (Бочкарёва).
А ранее он был поселен ниже, на левом берегу Лены на Николинском лугу. Фамилия Петрушки Остафьева была Аксамитов. После переселения на устье Киренги его чаще называли Петрушкой Киренским. Его потомки с несколько видоизменённой фамилией Аксаментовы и сейчас живут на Лене.

"Заимка Ивашка Черепана да Мороска литвина".
В окладной книге 1656 года написано:
"Ниже Киренги на левой стороне Ивашко Фомин Черепан..."
Прозвище Черепан черкашенин Ивашко Фомин получил от названия речки Черепанихи, впадающей в Лену с правой стороны.
"На том же Никольском лугу пашенной черкашенин Ивашко Микифоров Мороз...".
Возникшую здесь деревню стали называть Никольской. От усть Киренги вниз по Лене до неё 4 километра.

"Заимка пашенных Степанка Юрьева с товарыщи, 4 человек".
В окладной книге 1656 года записано:
"На левой стороне на низ по Лене реке на Змиеве лугу пашенной Стенка Юрьев черкашенин ...
На том же Змиеве лугу пашенной Потапко Фёдоров...".
Это зять Стеньки Юрьева.
Пока что здесь пахал черкашенин Тимошка Григорьев Шибёнок, потом он переселился на Киренгу.
 На том же Змеином лугу пашенной Данилко Иванов Горбун..."
Это тоже черкашенин. Об их поселении подробно рассказано ранее. Заимка была названа потом Змеиновой. От устья Киренги до неё 14 километров.

"Заимка пашенных Ивашка Яковлева москвитина, Захарка Фёдорова!.
В окладной книге 1656 года записано:
"На левой же стороне на низ по Лене реке, пониже Щеглова камени, на лугу пашенной крестьянин Ивашко Яковлев москвитин..."
Эта заимка потом была названа Алексеевской. Не путать её с посёлком Алексеевском на правом берегу Лены.
"Щегловым", а теперь "Щероголевым" камнем называют скалистый левый берег Лены в четырех километрах ниже деревни Змеиновой.
Пока слово "Москвитин" мы пишем с прописной буквы, потому что Ивашко Яковлев имел прозвище Скобеник, "москвитин" было его прежнее место жительства, потом "москвитин" превратилось в фамилию. Потомки Ивашки Яковлева по фамилии Москвитины и поныне живут в Киренском районе.
"На том же лугу пашенной крестьянин черкашенин Захарка Фёдоров..."
До этого Захарко Фёдоров Хороший пахал на заимке Змеиновой, а когда переселился, точно не известно.

"Заимка Самсонка Софонова".

 Эта заимка, позже называемая Салтыковой, находилась на левом берегу Лены ниже устья Киренги в 39 километрах. О выделении ему здесь пашни документов не обнаружено. А о пашне Самсона Софонова упоминается в приходной хлебной книге Тунгусского волока за 157 (1649) год:
"Да у торгового человека, у Самсонко Софонова вологженина ево, Самсонковы, пахоты на трёх десятинах уродилось..."
В 1649 году Самсонко Софонов был на Чечуйском волоке таможенным целовальником. Пашню обрабатывали срочные работники. В некоторых документах его имя писали по иному, Софонко.

"Заимка Оски Васильева с товарыщи, 4 человек".
Эта заимка на левом берегу Лены в 42 километрах ниже устья Киренги после называлась Подкаменной, названной так потому, что выше её скала на берегу Лены названа Верхний Камень. А черкашенин Оска Васильев получил от названия заимки прозвище Подкаменный. Как мы уже неоднократно упоминали, в 1665 году он будет непосредственным убийцей илимского воеводы Л. А. Обухова и убежит на Амур с Никифором Черниговским.
Вместе с Оськой Васильевым здесь пахали сын воронежского атамана Мишки Рябухи Якушко Михайлов Рябухин (Рябушёнок) и двое русских: Ивашко Кононов Кученка. Федька Тимофеев Пермяк.

"Заимка торгового человека Ивашка Сверчкова".
Эта заимка Половинная (сейчас Алымовка) на левом берегу Дены в 45 километрах ниже устья Киренги. Об отводе её Ивану Сверчкову рассказывалось ранее. Пашню обрабатывали срочные работники.

"Заимка Куски Иванова Порозка".
В сыске о злоупотреблениях приказчика Василия Скоблевского в 1652 году упоминается о нём как о срочном работнике ссыльного пашенного крестьянина Васьки Григорьева Пятнанного.
А в росписи воеводы Б. Оладьина в 1653 году он записан как пашенный крестьянин.
Эта заимка находилась на правом берегу Лены в 54 километрах ниже устья Киренги. Впоследствии она стала называться Микулиной (Никулиной) по прозвищу поселившегося здесь черкашенина Ивашки Еремеева Микулки. А пока Ивашка Еремеев пахал на соседней заимке, которая после называлась Горбовой.

"Заимка Васки Григорьева Пятнаново с товарыщи, 4 человек".
Впоследствии эта заимка называлась Пермяковской, затнем Горбовой. Расположена была на правом берегу Лены чуть ниже предыдущей, тоже в 54 километрах ниже устья Киренги. Кроме Васьки Григорьева Пятнаного там пахали черкасы Ивашка Кузьмин Куц и Игнашка Тимофеев Подставка. который переселился сюда с заимки Подкаменной.
Там же был посажен в пашню русский ссыльный Мишка Иванов Сапожник (Черничёнок).
А Федька Тимофеев Пермяк переместился на заимку Подкаменную.

"Заимка Ивашка Прокопьева Банщика с товарыщи, 4 человека".
По прозвищу Ивашки Прокопьева Белых - Банщика заимка потом называлась Банщиковой. Она находилась на правом берегу Лены в 56 километрах ниже устья Киренги. Товарищами Ивашки Прокопьева Банщика были Марчко Иванов Долгой, черкашенин Дениско Сазонов. Имя четвёртого крестьянина неизвестно.

"Заимка Гришки Васильева да Игнашка Денисова Сироты".
Это ссыльные черкасы. В окладной книге 1656 года записано:
"На том же лугу ниже Аялги речки ссыльной пашенной Гришка Васильев Грицкой ...
На том же лугу ниже Аялги речки ссыльной пашенной Игнашко Давыдов Сирота..."
По прозвищу Гришки Васильева заимка потом называлась Грицкой, находилась на правом берегу Лены в 58 километрах ниже устья Киренги. Речка Аилга сейчас называется Исток, а также Банщикова.

"Заимка Ивашка Романова с товарыщи, 4-х человек".
Она находилась на правом берегу Лены в 59 километрах ниже устья Киренги. Впоследствии её называли Чугуевской, потому что там жил черкашенин Мишка Андреев по прозвищу Чугуевский. Третьим был твкже черкашенин Федька Васильев. Черкашенин Кондрашка Моисеев переехал ниже Чечуйского волока на Захаровскую заимку, а вместо него был поселен русский ссыльный Васька Яковлев Рыданный (Обрадованной), потомки которого и сейчас живут в Киренском районе.
Это самая нижняя заимка Илимского уезда.

В росписи Б. Оладьина, видимо, допущены ошибки. Среди ленских крестьян записаны несколько человек, которые в других документах упоминаются как илимские. Несколько человек остались неопознанными, вероятно, они тоже илимские.

В конце отписки воевода М.С. Лодыженский и дьяк Ф.В. Тонков писали:
"А только ты, государь, укажешь те заимки, которые заимки Илимского уезду мы, холопы твои, дозрили, и Киренгу реку ведать к Якутцкому острогу, для того, что, государь, Якутцкого острогу воеводы и дьяки по вся перемены ездят и на тех заимках бывают, и дозирать будет, государь, им тех заимок мочно. А илимским, государь, воеводам за дальним расстоянием бывать не мочно"

Таким образом, М. Лодыженский и Ф. Тонков предлагали решить задачу обеспечения Якутского уезда хлебом не за счёт создания новых заимок в своём уезде, а за счёт передачи заимок от устья Куты до Чечуйского волока Якутскому уезду и увеличения на них пахотных крестьян. Однако, на этот раз в Сибирском приказе его предложение не приняли.

Что же касается заимок Чечуйского волока, находящихся в ведении Якутского воеводы, то о них было составлено более основательное описание, чем о заимках Илимского уезда. Воевода поручил это дело служилым людям. В той же отписке сообщалось:
"Да мы же, холопы твои, в нынешнем же во 161 (1652) году посылали с Чичюского волоку в уезде Якутцкого острогу писать и мерить на заимках всяких земель Якутцкого острогу пятидесятника Ивашка Щукина да подъячего Мишку Синицына, сколько заимок от Чичюйского волоку вниз по Лене реке и хто имяны на которой заимке построены пашенные крестьяне до нашего, холопей твоих, на Чичюйский волок приезду.
И те, государь, служилой человек Ивашка и подъячий Мишка, описав и измерив Якутцкого уезду земли и пашенных крестьян, подали нам, холопем твоим, писма своего и мер за руками книги. И по тем, государь, книгам в Якутцком уезде - семь заимок. А на тех заимках: пашни паханы сто восмдесят три десятины, облогу сто восмдесят четыре десятины да лесной поросли восмдесят две десятины и сенных покосов на четыре тысече на пятьсот копен.
А пашенных крестьян, которые на тех заимках посажены при воеводах, при Петре Головине да при Василье Пушкине с товарыщи, промышленных и ссыльных тринатцать человек. А твоего государева жалованья двунатцати человеком дано по лошади, и на всякой завод, и на сошники при Василье Пушкине с товарыщи волным промышленным двум человекам по тринатцати рублёв человеку, пяти человеком по дватцати рублёв человеку, ссыльным пяти человеко черкасом дано по лошади да по сошником, да по косе, да по серпе, да по топору, а один человек поселился бес подмоги.
А пашни, государь те пашенные крестьяне пахали на тебя, государя, по десятине ржи по полудесятине ярового хлеба.
А те, государь, Якутцкого уезду Чичюйского волоку пашенные земли от Якутцкого острогу вверх по Лене рекой ходу четыре недели. А ближе, государь, местех выше Якутцкого и вних от Якутцкого в ближних и в дальних местех пашенных угожих мест нет".

Но такое утверждение было слишком мрачным. Прошло не так уж много лет и пашенные заимки появились вниз по Лене на устьях Витима и Пеледуя, около Олёкминского острожка, в Амге, и ниже Якутского острога (Кангаласская Сидоровская заимка).

Теперь приведём выписки о заимках в Чечуйской волости из книги пятидесятника Ивана Григорьева Щукина (он же Кожин) и подъячего Ивана Синицына:
1. "Заимка ниже Чичюйского волоку пашенного Федки Яковлева. А тот Федка поселен на той заимке при стольнике и воеводе при Петре Головине с товарыщи.
А посеяно у него, у Федки, ржи ко 151 (к 1 сентября 1652) году на государя десятина да на себя у него ж, у Федки, посеяно десять десятин с четью.
Да у него ж, Федки, паханой земли осмнатцать десятин да перелога шеснатцать десятин добрые земли, да лесом поросло дватцать десятин середние земли.
А обоего у него, Федки, на той заимке насеяной и паханой, и перелоги, и лесом поросло пятьдесят шесть десятин с четью. Да сенных покосов к той же заимке вниз по Лене реке на шестьсот копён.
Да у него ж, Федки, к той же заимке мелница болшая, одно жерновы, на речке, что вытекла с Чичюского Тунгуского волоку. А оброку с тоё мелницы государева никакова не положено".

Земля эта была отведена Панфилу Яковлеву, а Федька Яковлев был его родным братом и вёл здесь хозяйство. Поэтому об устройстве его в пашню нет никаких бумаг. Спустя несколько лет он так описывал в челобитной своё здесь поселение:
"В прошдых, великие государи, годех селился я, сирота, з братьею своею, с Панфилом да з Григорьем, в вашу великих государей пашню на Чечюйском волоку на пустое лесопорослое место.
А из вашей великих государей казны в тоё пашенную селидьбу на помогу денег и хлеба ничего не имал, и подмогу и льготы мне, сироте, не было. А с того пашенного поселения я, сирота, з братьею своею почал на вас, великих государей, пашни пахать на год по десятине ржи да по десятине яроваго.
И в прошлых же годех та моя братья с пахотною землёю отделены к Ылимскосу уезду в пашню. А я, сирота ваш, и по сё число пашу те две десятины сполна один".
Федьке Яковлеву, действительно, никакой подмоги не давали, но давали её Панфилу Яковлеву. Об этом сообщается в выписке Якутской приказной избы:
"В прошлом во 149 (1641) году при прежних стольниках и воеводах, при Петре Головине с товарыщи, устюженину Панфилку Яковлеву велено быть в пашенных крестьянех на великой реке Лене блиско Тунгусково и Мангазейсково волока. И пахать ему на государя пашня от своей пашни от десяти десятин десятые десятины по вся годы в поле, а в дву по тому ж. А семена ему на те государевы десятины давать по вся годы государевы.
А подмоги тому Панфилку по приговору и по уговорной ево записи из государевы казны на лошадь и на сошники, на косу и на серп денег дано 30 рублёв. И те ему деньги даны не в отдачю. Да ему ж, Панфилку, дано в ссуду денег ж 30 рублёв на два года".
Тунгусским и Мангазейским волоком здесь назван Чечуйский волок.
Заимка Федьки Яковлева находилась на том месте, где сейчас расположен Чечуйск. Речка, на которой стояла мельница, сейчас называется Бобошиной. А принадлежала она Ерофею Хабарову. Уходя в амурский поход, Хабаров оставил её Федьке Яковлеву.

 2. "Заимка прозвище Гребени вниз по Лене реке от Федкины заимки. А на ней живут ссыльные пашенные крестьяне, черкасы:
Мартынко Михайлов
Емельянко Степанов
Савка Фёдоров (Коровай)
Ивашко Карпов (Некуй)
А посажены ини на той заимке при Василье Пушкине с товарыщи.
А посеяно у них на государя четыре десятины ржи. Да на себя у них посеяно двенатцать десятин ржы.
А паханая и переложная и лесом которая поросла земля у них не меряна, для того что в нынешнем во 161 (1652) году били челом государю те пашенные черкасы, а на Чечюйском волоке стольнику и воеводе Михайлу Семёновичю Лодыженскому да дьяку Фёдору Тонково подали челобитную, чтобы государь их пожаловал: велел их стой заимки свести, а поселил бы их на иных заимках, где придётца, для водного потопу.
Тем крестьяном по государеву указу велено переселитьца по иным заимкам, где придётца, для водного потопу".
Переселились не сразу и не все. А кто остался, не раз страдали от наводнения.
Заимк Гребени находилась на левом берегу Лены, ниже Чечуйска в 2 километрах.

3. "Заимка ниже Чолбанова камени. А в ней живут пашенные крестьяне:
Вешнячко Евменьев (Тит Евменьевич Вешняк)
Ивашко Тимофеев (Долгой)
Васка Микитин (Кыкаев)
А посажены на той заимке те крестьяне при Василье Пушкине с товарыщи.

  А посеяно у них ко 161 (к 1 сентября 1652) году на государя три десятины. Да на себя:
У Вешнячка посеяно ржы четыре десятины с четью ржы да паханой земли восмь десятин бес чети, да перелогу добре земли шесть десятин, да лесом поросло середние земли пять десятин.

У Васки Микитина пасеяно ржы на себя четыре десятины бес чети ржы, паханой земли семь десятин да перелогу добре земли шесть десятин, да лесом поросло середние земли пять десятин.

У Ивашка Тимофеева насеяной ржы на себя три десятины без чети да пахотной земли четыре десятины с четью, да перелогу добрые земли шесть десятин, да лесом поросло середние земли пять десятин.

Да в нынешнем во 161 (1652) году при стольнике и воеводе при Михайле Семеновиче Лодыженском да при дьяке Фёдоре Тонково на той Вешнячкове заимке посажен вновь пашенной крестьянин Мишка Емельянов. А обмерено сей обложные добрые земли шеснатцать десятин да лесом поросло середние земли пять десятин.

И обоево на той заимке у Вешняка с товарыщи собинные и паханой, и ис перелогу, и лесом поросло восмьдесят шесть десятин три четверти десятины. Да к той же заимке сенных покосов у четырёх человек вопче вниз по Лене реке на семьсот копён".

Чолбанов камень сейчас называется скалой Чембаловой. Эта скала, живописное чудо дикой природы, находится на левом берегу Лены. Упёршись в скалу, Лена под прямым углом поворачивает направо. Вешнякова заимка находилась в 16 километрах ниже Чечуйска на левом же берегу. В 20-ом веке её название "исправили" на "Вишнякова".

Мишка Емельянов в других документах называется Микита, Микитка Емельянов Кривой. В таможенной книге Чечуйского волока за 161 (1652-1653) год записано:
"Октября в 14 день (1652 года) дано новопашенному крестьянину Микитке Емельянову устюжанину на лошадь пятнатцать рублёв. Да ему ж дано на сошники рубль".

Кроме прозвища он имел и фамилию. В ужинной книге 162 (1653-1654) года записано:
"В той же деревне у новопашенного, у Никитки Емельянова сына Тененово".
А точнее, Никитка Емельянов пахал в двух километрах выше заимки Вешняковой. Позже его заимку называли Долгополовой, а в 20-ом веке Чайкой.

4. "Заимка ниже Вешнячка Евменьева вниз по Лене реке пашенного Берендилка Михайлова. А посажен на той заимке тот крестьянин Берендилка при Василье Пушкине с товарыщи.

А посеяно у него ко 161 (к 1 сентября 1652) году на государя десятина ржы. А на себя посеяно у него шесть десятин, да паханые земли восмь десятин, да обложной земли доброй три десятины, да лесом поросло четыре десятины.

Да в нынешном во 161 году при стольнике и воеводе при Михайле Семеновиче Лодыженском да при дьяке Фёдоре Тонково на той же Берендилове заимке посажены вновь крестьяне:
Матвейко Михайлов
Терёшка (Тимофеев) Квасов
Гаврилко Михайлов (Плехан)
Мирошка (Тимофеев) Квасов

У Матвейка Михайлово сеяной ржы ко 161 (к 1 сентября 1653) году на государя десятина ржы. Да на себя сеяно две десятины.
У Мирошки Квасова посеяно ко 161 (к 1 сентября 1652) году на государя десятина ржи. Да на себя насеяно шесть десятин, да паханой земли две десятины.

Да обложные земли добре вопче у всех у них четырёх человек осмь десятин с полудесятиной. Да у них же вопче середние землм лесом обросло пятнатцать десятин.

А обоево у них, у пяти человек, насеянной и паханой, и перелоговы, и лесом поросли пятьдесят семь десятин с полудесятиною. Да у них же вопче к той ж заимке сенных покосов вниз по Лене реке до Захаровы речки на восмсот копён".

Берендилкой Михайловым здесь назван Гаврилко Михайлов Берендило. Захарова речка впадает в Лену с левой стороны в 3 километрах ниже заимки Берендиловой. Названа речка по имени пашенного крестьянина Захара Игнатьева Малышева, у которого здесь была мельница.

Берендилова заимка была на левом берегу Лены, в 23 километрах ниже Чечуйска.

Хотя и написано, что упомянутые здесь крестьяне посажены в пашню при воеводе Лодыженском, на самом же деле это состоялось раньше, при воеводах Дмитрии Францбекове и Иване Акинфове.

В делах Якутской приказной избы записано:
"В прошлом во 159 (1651) году по приговору воеводы Дмитрея Францбекова и по помете на выписке дьяка Осипа Степанова по челобитью промышленного человека Мирошки Квасова да Якутцкого острогу служилого человека Матюшки Михайлова по ево челобитью ко государю из службы велено быть на великой реке Лене Якутцкого острогу в уезде ниже Чичюйского Тунгусского волоку у Челбанова камени в наволок в государевых пашенных крестьянех".

В челобитной Мирошки Тимофеева Квасова написано:
"Царю бьёт челом сирота твой государев, промышленный человек Миронко Тимофеев устюженин.
... Вели, государь, меня, сироту своего, поверстать в твою государеву пашню на великой реке Лене, от Чичюйского волоку вниз по Лене реке ниже Чалбанова камени на наволоке, с прежним пашенным з Гаврилом Михайловым з Берендилом выше Захара Игнатьева, вверх идучи, на правой стороне Лены реки.

И вели, государь, дать из твоей государевой к5азны для твоей государевой пашни лошадь и на ссуду денег против Захара Игнатьева с товарыщи, и хлеба на семена и на емена.

И вели, государь, на том наволоке дать земли под твою государеву пашню и под моё пашнишко, и под сенные покосы, под скотиной выпуск и рыбные ловли, чем мне, сироте твоему, в твоей государевой пашне быть".

А в отписке приказчика Чечуйского волока воеводе Ивану Акинфову сообщалось об устройстве их в пашню:
"Государя стольнику и воеводе Ивану Павловичю, Осипу Степановичю Якутцкого уезду ниже Чичюйского волоку з заимки сынишко боярской Якунька Пестов да целовальник Семейка Григорьев челом бьют".

Заимка ниже Чечуйского волока - это и есть та заимка, которая после называлась Чечуйском. Далее написано:
"В прошлом во 159 (1651) году, августа в 12 день, прислана нам из Якутцкого острогу наказная память за государевою печатью и за дьячею рукою. А в ней пишет:
Били челом государю Якутцкого острогу отставленной стрелец Матвейко Михайлов да ссыльной Ивашко Семёнов (Тентюков), да промышленной человек Мирошка Квасов, чтоб государь их пожаловал: велел быть ниже Чичюйского волоку на Лене реке в пашенных крестьянех ис подмогт.

И по их Матюшкину, челобитью с товарыщи велено им быть на великой реке Лене иже Чичюского волоку в пашенных крестьянех.

А подмоги им, Матвейку с товарыщи, дано за лошади и за всякой пашенной завод по тритцати рублёв денег. А пахать им государева пашня с первого году, со 160 (1652) с весны, под озимую рожь по десятине на человека да себе против государевы десятины, против иных пашенных, свободные земли по четыре десятины на человека. А что, будет, сверх четырёх десятин оне, Матюшка с товарыщи, и лишние земли спашут, и с того у них десятые не имать. В том дано им лготы на два годы, со 160 (1652) по 162 (1654) год. И со 162 (с 1 сентября 1653) году, что оне учнут пахать сверх государевых десятин и своих лишные пашни, и с того у них до государева указу имать на государя десятая. А с ярового - государева пашня под рожь по десятине на человека по вся годы. А яровых семян, овса и ячменяи, - по десятине на человека. А семена на государевы десятины имать им государевы.

А на их пахоту, на двенатцать десятин, по четыре десятины на человека, дать им взаймы из государевых житниц по пяти пуд на десятину.

Да им же на семью, чем им до нового хлеба прокормитьца, дать хлеба, ржы, взаймы из государевых житниц по пятьдесят пуд на человека с семьями. А как, аже Бог даст, хлеб родитца, и те заёмные исемена, и что им дано взаймы до нового хлеба, по пятьдесят пуд, взять у них в государеву житницу.

И впредь им на государевы десятины давать семена ис тех же государевых десятин пахоты.

И пахать им, Матвейку с товарыщи, государевы ржаные и яровые десятины, и с поля хлеб спрятать, и молотить, и в житницы всыпать. И пахать государевы пашня и своя неоплошно, с великим радением, без недопашки, чтоб у них государева пашня и своя пространилася и не запустела. И анбар на государев хлеб поставить, и закрома устроить, и дворы себе устроить, и избу поставить. И государев злеб, ржаной и яровой, с поля сжать и в скирды или в одонья скласть, и коньми не вытравить, и не вытолочить, и молотить государев хлеб преж своего хлеба.

А сеять государев хлеб, ржаной и яровой, и жать, и в клади скласть, и молотить, не испустя времени, чтоб государеву хлебу порухи и убыли не было. И, перемолотя, хлеб всыпать в житницу. И тот государев хлеб беречь, покамест у них возьмут в государеву казну.

И живучи, им никаким воровством не воровать, зернью и карты не играть, корчмы и блядни не держать, и ворам у себя пристани не чинить, и с Лены реки от государевой пашни к Русе и в сибирские городы не сойтить.

И как к вам ся память придёт, и вы бы им, Матвейку и Мирошке, и Ивашке, велели быть на великой реке Лене ниже Чичюйского волока в пашенных крестьянех. И отвели б им под пашню и под сенные покосы и под дворовые строения земли против их челобитья:
Матвейке Михайлову ниже Чолбанова камени в наволоке и в межах с пашенным крестьянином с Вешнячком Евменьевым с товарыщи. А дворишко велеть поставить з Гаврилком Берендилом.

А Мирошке Квасову повыше заимки пашенного Захарка Игнатьева от межевой речки ево (Захаровой) вверх подле Берендила ж, з Берендилом же Михайловым пустое место.

А Ивашке Семенову ниже пашенного Захарки Игнатьева против речки Пилюды на заречной стороне Лены реки.

И те места измерить и сметить накрепко, сколько кот орого места пашенной земли десятин будет и сенных покосов порознь. И тому всему прислать нам роспись за своими руками в Якутцкой острог к воеводе Дмитрею Ондреевичю Франзбекову да к дьяку Осипу Степанову".

Далее приказчик Яков Пестов и целовальник Семен Григорьев докладывают об исполнении:
"И ниже Чембалова камени - наволок. От Чембалова камени до Пелюды реки - пахотные земли на тысячю десятин да на три тысячи копён сенных покосов. И на том лугу седят пашенные крестьяне Вешнячко Евменьев да Захарко Игнатьев с товарыщи, восмь человек. Да на тот же луг вновь посажены против сей наказной памяти отставленный казак Матвейко Михайлов, Мирошка Квасов. А в тех же десятинах мерах есть и ниские места.

А Ивашко Семёнов посажен ниже пашенного Захарка Игнатьева, против речки Пелюды на заречной стороне Лены реки. И тот луг по отмеру пахотные земли на полтораста десятин да на две тысячи копён сенных покосов. И в тех десятинах есть ниские места".

На обороте первого листа отписки отметка о подаче: "160 (1652), маия в 17 день. Сю отписку подал подал ссыльной человек Корнилко Олексеев".

Через неделю Корнилко Алексеев тоже был повёрстан в пашенные крестьяне и получил денежную подмогу для поселения на Сполошинском лугу. Подробности его поселения и о поселении Ивашки Семенова Тентюкова приводятся в описании самой нижней, седьмой по счёту в то время, заимки.

В расходной книге Чечуйского волока за 160 (1651-1652) год есть запись о выдаче на ссуду новопашенным крестьянам ржи на "емена!.

"Генваря в 21 день (1652 года) по наказной памяти из Якутцкого острогу за государевой ленской печатью и за приписью дьяка Осипа Степанова велено дать на ссуду новопашенным крестьяном:
Матфейку Михайлову
Ивашку Семёнову Тентюкову
Мирошке Тимофееву Квасову
по пятьдесят пуд ржи человеку.
И в то число дано им, Матфейку с товарыщи, по сороку по пяти пуд ржы человеку. Итого сто тритцать пуд ржы.
И тот государев хлеб взять у них, пашенных крестьян, во 162 (1653-1654) году.
А недодано тем пашенным крестьяном против тоё памяти по пяти пуд ржы человеку, потому что оне сказали: как де оне, Матфейко с товарыщи, были в Якутцком остроге, из государевы казны хлеба по пяти пуд муки ржаной на человека и кабалы на себя в Якутцком в том хлебе дали, что им тот хлеб заплатить было в Якутцком остроге во 161 (1652) году в сентябре месяце. И оне того хлеба в Якутцком остроге по тем кабалам не заплатили. А заплатят де оне тот хлеб с ссудным хлебом вместе".
А к осени им выдали рожь на семена:
"Того же дни (25 июля 1652 года) по памяти из Якутцкого острогу за государевой ленской печатью и за приписью дьяка Осипа Степанова 160 (1652) году новопашенным крестьяном:
Матфейку Михайлову
Ивашке Семёнову Тентюкову
Мирошке Тимофееву Квасову
семенной ржы по дватцать пуд на ссуду, трём человеком. И того шездесят пуд ржы. А тот государев хлеб заплатить им в государеву казну во 162 (1653-1654) году".

Через некоторое время подал челобитную о поверстании в пашенные крестьяне на этой же заимке брат Мирошки Тимофеева Квасова Терёшка:
"Царю бьёт челом твой государев сирота, промышленой человек Терёшка Тимофеев Квасов устюжанин
... Вели, государь, мне быть в своей государевой пашне на великой реке Лене в Якутцком уезде ниже Челбанова камени на лугу с пашенными крестьянв, с Гаврилком Михайловым Берендилом да с новопашенными с Митюшкой Михайловым, да з братом моим с Мирошкой Квасовым вместе.
И вели, государь, дать ис своей государевой казны своего государева подможного денежного жалованья и хлеба на ссуду на Чичюском волоку против нашей братьи, какова дано в прежние годы и в прошлом во 159 (1651) году дано в Якутцком остроге новопашенным крестьяном Матюшке Михайлову да Мирошке Квасову, Ивашку Семёнову Тентюкову подможное денежное жалованье и хлеба на ссуду, чтобы мне, сироте твоему, в Якутцкой острог для подможных денег и для хлебной ссуды не плавать, и в то бы время твоя государева десятина без пахоты не стала".

Эта челобитная была подана зимующему на Чечуйском волоке воеводе М.С. Лодыженскому.
В таможенной книге Чечуйского волока за 161 (1652-1653) год записано:
"Октября в 17 день (1652 года) дано новопашенному крестьянину, устюженину Терёшке Тимофееву Квасову, государевых же денег на лошадь пятнатцать рублёв. Да ему ж на сошники - тритцать три алтына две деньги".
При воеводе же М.С. Лодыженском был повёрстан в пашню брат Матвея Михайлова Гаврилко Михайлов Плехан. В таможенной книге Чечуйского волока за 161 (1652-1653) год записано:
"Октября в 31 день (1652 года) дано новопашенному крестьянину Гаврилку Михайлову на лошадь и на сошники восмь рублёв, для того ему пахать полдесятины на государя".

Вернёмся к книге пятидесятника Ивана Щукина.

5. "Заимка вниз по Лене от Берендиловой заимки. А в ней живут крестьяне:
Захарко Игнатьев с сыном с Нехорошком
да Кондрашка Мосеев с сыном (Ивашком)
да Ондрюшка Федосеев с сыном
А посажены они при воеводе Василье Пушкине с товарыщи.
У Захарка Игнатьева посеяно ко 161 (к 1 сентября 1652) году на государя десятина ржы. Да на себя чеырнатцать десятин с полудесятиной, да пахотные земли одиннатцать десятин, да облогу добрые земли семнатцать десятин, лесом поросло три десятины

У Кондраки Мосеева посеяно ко 161 (к 1 сентября 1652) году на государя десятина ржы. Да на себя посеяно тринатцать десятин, да пахотной земли десять десятин, да облогу две десятины, да лесом поросло четыре десятины.

У Ондрюшки Федосеева насеяно ко 161 (к 1 сентября 1652) году на государя десятина ржы. Да на себя посеяно четыре десятины ржы, да паханые земли пять десятин, да обложные земли полпяты десятины, да лесом поросло середние земли три десятины.

И обоего у Захарка с товарыщи на заимке посеянной пахотные земли и перелогу, и лесом поросло девяносто три десятины. Да к той ж заимке сенных покосов вниз по Лене реке на шестьсот копён".

Захарко Игнатьев имел фамилию Малышев. Его потомки и сейчас живут в Киренском районе. Заимку эту называли Захаровой. Она была на левой стороне Лены в 28 километрах ниже Чечуйска, на том месте, где сейчас село Петропавловск. А деревня Захарова, которая выше Петропавловска, возникла позднее.

Черкашенин Кондрашка Моисеев ранее был записан на заимке Чугуевской. Когда он переселился сюда, неизвестно. Но в Якутском остроге он уже записан с 1650 года.

6. "Заимка Малафейка Яковлева вниз по Лене реке от Захарка Игнатьева. А посажен он, Малафейка, привоеводе при Василье Пушкине с товарыщи.

А посеяно у него ко 160 (к 1 сентября 1653) году на государя десятина ржи. Да на себя одиннатцать десятин. Да паханые земли полосмы (семь с половиной) десятины, да облогу две десятины, да лесом поросло середние земли четыре десятины.

Да на той же Малахове заимке посажены вновь в нынешном во 161 (1652) году при стольнике и воеводе при Михайле Семёновиче Лодыженском да при дьяке Федоре Тонково крестьяне:
Овдейко Олферьев
да ссыльный человек Данилко Михайлов Репа с сыном Екимком.
А отмерено им, двум человеком, добрые обложные земли от Малафейкова двора вниз по Лене реке двенатцать десятин. Да по другую сторону Малафейкова вверх по Лене реке обложной и переложной десять десятин, да лесом поросло середние земли семь десятин.

А обоево у Малафейкина и у новопашенных посеянной и паханые, и облоги, и перелоги, и лесом поросло пятьдесят четыре десятины с полудесятиною. Да к той ж заимке сенных покосов вниз по Лене реке на восмьсот копён".

Малафейка Яковлев имел фамилию Чащиных. Заимка находилась на левом берегу Лены в 33 километрах ниже Чечуйска и позднее называлась Сухнёвой (Сукнёвой).

В таможенной книге Чечуйского волока за 161 (1652-1653) год записано:
"Марта в 3 день (1653 года) дано по подписной челобитной новопашенному ссыльному Данилку Михайлову Минину из госудвревой казны на лошадь десять рублёв денег да на сошники и на косы, и на серпы полторы рубли денег".

Хотя Данилко Михайлов имел фамилию, но прозвище оказалось более устойчивым, чем фамилия. Это единственная запись, где он упомянут с фамилией. А его тсын Екимко упоминается с фамилией Репин.

В той же таможенной книге Овдейко Олферьев назван несколько по иному:
"Апреля в 9 день (1653 года) дано по подписной челобитной ис таможенных доходов новопашенному крестьянину Овдейку Ондреянову для государевы пашни на лошадь и на ральники, и на косы, и на серпы шеснатцать рублёв".

7. "Заимка пониже Малаховы заимки по другую сторону Лены реки. А посажены на ней вновь в нынешном во 161 (1652) году при стольнике и воеводе при Михайле Семёновиче Лодыженском да при дьяке Фёдоре Тонково пашенные крестьяне:
Ивашко (Семёнов) Тентюков
Панкратко Степанов (Масленик)
Корнейко Алексеев
да Васка (Тимофеев) Сапожник

Стенка (Марков) Новгород

А отмерено им всем обложной доброй земли семдесят пять десятин.
И обоего облоги и лесом поросло восмьдесят пять десятин. Да к той заимке сенных покосов тысеча копён".

Заимка находилась на правом берегу Лены в 38 километрах ниже Чечуйска на Сполошном лугу. Происхождение этого названия неизвестно. В дальнейшем это поселение называлось называлось Сполошенской деревней, Сполошенским погостом, сейчас село Сполошино.

Особой заслуги воеводы Лодыженского в устройстве в пашню этих людей нет. Повёрстаны они были в пашню в Якутском остроге еще воеводами Дмитрием Андреевичем Францбековым и Иваном Павловичем Акинфовым.

Об Ивашке Тентюкове есть выписка Якутской приказной избы:
"Да в прошлом же во 150 (1651) году по приказу воеводы Дмитрея Франзбекова и по помете на челобитной дьяка Осипа Степанова по уговорной записи велено быть в государеве пашне, вверх по Лене реке ниже Чичюского волоку и Захаровы заимки, против речки Пилюды (написано: Пеледуя) на заречной стороне Лены реки ссыльному московскому стрельцу Ивашку Семёнову Тентюкову".
Речка Пеледуй тут ни при чём, она находится в 350 километрах ниже.

Корнило Алексеев был сослан в службу, но подал челобитную, чтобы его устроили в пашню:
"По твоему государеву указу сослан я, сирота, на великую реку Лену в Якутцкой острог. И велено быть мне, сироте, в остроге в твоей государевой службе.
И мне, сироте, твоя государева сибирская служба не за обычей, потому что нас, сирот, из Якутцкого острогу посылают на твою государеву службу для ясачного збору с нартами на лыжах. И я, сирота, нарт и лыж делать не умею.
... Вели, государь, быть мне, сироте, на великой реке Лене в своей государевой пашне ниже Чичюйского волоку против Пирюды речки на лугу вместе с новопашенным крестьянином с Ываном Семёновым Тентюковым.
И вели, государь, дать из своие государевы казны своего государева подможного жалованья и хлеба на ссуду, и противо прежних новопашенных крестьян Матюшки Михайлова, Ивана Семёнова, Мирошки Тимофеева, что давано им, новопашенным, в прошлом во 159 (1651) году".
Речка Пирюда сейчас называется Пилюда.

В получении денежной подмоги Корнило Алексеев дал отпись:
"Се яз, ссыльной человек Корнило Алексеев сын, новопашенной крестьянин, взял яз государевой казны, у целовальников, у Костянтина Иванова да у Ондрея Яковлева сына Дубова, для государевы пашни для новой селтдьбы га подмогу тритцать рублёв денег не в оддачю. Да за ральникивзял рубль денег не в оддачю.
И в том я, Корнило, в государеву казну и отпись дал.
На то послух окруженин промышленной человек Борисч Данилов.
Отпись писал Якутцкого острогу площадной подъячей Вахромейко Максимов.
Лета 7160 (1652) году, маия в 24 день".
На обороте рукоприкладства:
"К сей отписке вместо Корнила Алексеева по его велению Гришка Филипов мезенец руку приложил.
Послух Бориско Данилов руку приложил".

Через месяц Корнила Алексеева с двумя товарищами отправили на Чечуйский волок:
"Се яз, новопашенные крестьяне:
Корнило Алексеев
да Василей Тимофеев (Сапожник)
да яз, Панкратей Степанов сын Масленик,
взяли из государевы казны у целовальника, у Родиона Фомина, на подъём для ходового пути по пяти пуд муки ржаной человеку.
В том в государеву казну и отпись дали.
Отпись писал Якутцкого острогу площадной подъячей Вахромейко Максимов.
Лета 7160 (1652) году, июня в 26 день".
На обороте: "Вместо Корнила да Василья, да Панкратья по их веленью Ивашко Сафрониев руку приложил".

После приезда на Чечуйский волок Корниле Алексееву был выдан взаймы хлеб:
"Того же дни (25 июля 1652 года) по памяти из Якутцкого острогу за государевой ленской печатью и за приписью дьяка Осипа Степанова 160 (1652) году новопашенному крестьянину Корнилку Алексееву дано государева хлеба на ссуду в кабалу дватцать пять пуд ржы. А тот государев заёмный хлеб заплатить в государеву казну во 163 (1654) году".

В переписной книге Якуиского архива упомянута грамота за 158 (1649-1650) год "о московском торговом человеке о Панкрашке Степанове, и велено ево в Якутцком поверстать в посад".
Однако он попросился в пашню и подал челобитную:
"Царю бьёт челом сирота твой, ссыльной человек Панкрашка Степанов Масленик.
По твоему государеву указу велено мне, сироте твоему, быть в Якутцком остроге в посадных.
... Вели мне, государь, быть в пашенных крестьянех ниже Чичюйского волоку против Пирюды речки, пловучи по Лене, на правой стороне, на лугу вместе с новопашенными крестьяны Ивана Семенова сына Тентюкова да Корнила Алексеева.
А для новой селидьбы и для дворового строеньчя вели, государь, мне дать из своей царской казны на подмогу денег и хлеба против новопашенного крестьянина Корнила Алексеева, чем бы мне, сироте, поселитьца в твою государеву пашню".
На обороте челобитной: "160 (1652), июня в 2 день. Выписать".

Васька Тимофеев Сапожник был сослан в службу, но попросился в пашню:
"Царю бьёт челом ссыльной московский стрелец Васка Тимофеев сын Сапожник.
По твоему государеву указу велено мне, холопу твоему, в Якутцком остроге быть в твоей государевой службе. И мне, холопу твоему, твоя государева ленская служба не за обыччей.
... Вели, государь, мне быть в пашенных крестьянех ниже Чичюйского волоку против Пирюды речки, плывучи по Лене реке на правой стороне, на лугу вместе с новопашенными крестьянами с Ываном Семёновым сыном Тентюковым да Корнилом Алексеевым.
А для новой селидьбы и дворового строенья вели, государь, мне из своей царской казны дать на подмогу денег и хлеба против новопашенного Корнила Алексеева".
На обороте челобитной: "160 (1652), июня в 7 день. Выписть".
Деньги на подмогу были выданы. Панкрат Степанов и Василий Тимофеев дали отпись:
"Се яз, новопашенные крестьяне Якутцкого уезду:
Панкратей Степанов сын Масленик
да яз Василей Тимофеев Сапожник,
взяли из государевой казны у целовальников, у Костянтина Иванова да у Ондрея Дубова, на подмогу для государевы пашни по тритцати рублёв денег человеку. Да за ральники взяли по рублю человеку.
В том в государеву казну и отпись дали.
Отпись писал Якутцкого острогу площадной подьячей Вахромейко Максимов.
Лета 7160 (1652) году, июня в 11 день".
На обороте рукоприкладство: №Ксей отписи вместо Панкратья Степанова и Василья Тимофеева Ортюшка Дмитриев по их веленью руку приложил".

О выдаче им взаймы хлеба записано:
"Августа в 6 день (1652 года) дано по памяти из Якутцкого острогу за государевой ленскою печатью и за приписью дьяка Осипа Степанова новопашенным крестьяном Панкрашке Степанову, Васке Тимофееву еменного хлеба по дватцати пуд человеку на ссуду. Итого сорок пуд ржы. А заплатить тот заёмный государев хлеб в государеву казну во 163 (1654) году".

В это же время Панкрашка Степанов подавал челобитную:
"Царю бьёт челом и является сирота твой, новопашенный крестьянин Панкрашка Степанов.
В нынешнем, государь, во 160 (1652) году, месяце июне, из Якутцкого збежала у меня, сироты твоего, безвестно купленная моя девка имянем Буянчик, а молитвенное имя Грунька. А с собою унесла живота моего: платья на два рубли да денег восмь рублёв.
... Вели, государь, в Якутцком остроге в Съезжей избе челобитье моё и явку записать".
На обороте челобитной дата подачи: "160 (1652), июня в 8 день. Записать челобитье".

Документов в поверстании в пашню Стеньки Маркова нет, но известны его порутчики:
"По Стеньке Маркове (Гладком) порутчики, пашенные ж:
Федька Яковлев (Пашенной)
Гаврилко Михайлов (Плехан)
Вешнячко Евменьев
Мартынко Михайлов
Промышленные люди Федька Осипов (Охлопков). Дёмка Кирилов".